У одной мамы была толстая рыжая дочка. С веснушками, курносым носом и маленькими добрыми глазками. Она и сама была добрая, эта девочка. Но неуклюжая и некрасивая.
И маму это приводило в отчаяние: она пыталась сделать дочь другой. Не давала ей есть; ну, кормила, конечно, но сопровождала обед замечаниями: «Какая ты обжора! Толстым нельзя много есть!».
И наряжала в красивые изящные платьица со словами: «Какая ты неуклюжая! Все платья на тебе – как на корове седло!». Учила музыке и танцам, но у рыжей девочки не было музыкального слуха. И мама корила её за потраченные деньги и время.
Мама мечтала о другой дочке. О такой изящной, соразмерной, элегантной, с золотистыми локонами, с крошечной ножкой… Ну, чтобы одевать её в кружева и делать прически. И чтобы дочка говорила звенящим голоском, как колокольчик: «Динь-динь», а не гнусавила басом: «Мама, я тебя люблю!».
У мамы был идеал, понимаете? А рыжее толстенькое чудовище идеалу мамы не соответствовало.
Идеал – опасная вещь. Идеалисты иногда опасные люди. У них есть идеал любви, идеал дружбы, идеал мужчины и даже идеал ребёнка. И любовь идеалиста кончится в тот самый момент, когда он увидит несоответствие идеалу.
Так эта мама разлюбила дочь, когда та из милого младенца превратилась в рыжую неуклюжую девочку. Ни за что разлюбила. Просто за несоответствие идеалу.
Сначала идеалист пытается идеала достичь. Прилагает усилия. Но живой человек и живые отношения не хотят быть идеальными, не могут.
Идеалист сначала испытывает разочарование, а потом ненависть. Он говорит: «ты меня разочаровал!», обвиняет и требует. И пытается девочку большого размера запихнуть в роскошное платьице маленького размера. И её большую ножку утрамбовать в маленькую туфельку.
Это очень больно, когда тебя пытаются превратить в идеал. А ещё больнее, когда начинают ненавидеть за то, что ты идеалу не соответствуешь. Злоумышленно не желаешь им стать.
Мама мучила рыжую девочку, а ведь была возвышенной и тонкой натурой. Идеалисткой. В итоге испортила детство ребёнку, испортила отношения, лишила любви.
Девочка выросла и стала шахматисткой известной. Мама сменила гнев на милость; у неё появился новый идеал – идеал преданной дочери, успешной и богатой, которая заботится о своей матери и делит с ней лавры всемирной славы…
Но идеал снова рухнул, к сожалению. Невозможно воскресить любовь ребёнка, которую сам убил ещё в детстве. И крупная молодая женщина с роскошной гривой рыжих волос помогает маме, конечно. Но нет ни тепла, ни близости.
Идеалисты ничего не прощают и не хотят принимать. Они разочаровываются и бросают, лишают любви. Но сами они далеко не идеальны, вот в чём дело-то. Но об этом они вообще не думают, сообщая другим, как они разочарованы...
А ведь можно начать достигать идеала с себя. Совершенствоваться бесконечно можно. Но они требуют невозможного от других. И бывают очень жестоки.
Художник Эдвин Генри Ландсир «Портрет мисс Элизы Пил»
Алеша после школы ждёт обед:
— Мама, а недоношенные дети нормальные?
— Конечно. Сейчас с этим нет проблем. Их выхаживают и потом с ними все в порядке. Внезапный вопрос… ???
— А почему тогда если тебе говорят «недоношенный», то это оскорбление?
— А поди знай. А почему «собака» — это оскорбление?
— Ну я же не недоношенный.
— Ты переношенный, если быть точным. Ну и что? Ты же и не собака. А ведь могут назвать.
— Так почему так называют?
— Слушай внимательно. Сейчас будет откровение. Запомни, даже если не поймешь. Готов?
— Да.
(Отложил телефон, воззрился)
— Это — магия.
— Да ладно. Ахалай-махалай.
— Нет. Слова — настоящая магия. Смотри. От того, что человека назовут скотом, у него не вырастут рога и копыта, но если он про магию ничего не смыслит, то вполне может начать вести себя по-скотски: обзываться в ответ, плевать и топать невидимыми копытами. Другой пример. Допустим, человека назвали ну…
— Дебилом.
— Отлично.
— Конченым.
— Конченым дебилом. Прекрасный пример. Что происходит?
— Ему обидно.
— Ему обидно. Ему плохо. Его плющит. Он часто дышит. Красный весь. А почему? Его кто-то бьёт? Нет. Ему больно физически? Нет. Но он страдает. Почему? Это слово заставило его страдать. Разве это не магия? Слова имеют волшебную силу.
— Ругательные?
— Все. Но ругательные — особенно. Это типа чёрная магия. Работает сразу, но часто с побочкой.
— А обычные?
— Все слова — магия. Смотри. Третий пример. Ты приходишь в ресторан. Спрашиваешь, что дают на обед? А тебе официант говорит: стейк.
— Ну и нормально.
— Да. Теперь та же ситуация. Ты спрашиваешь: что на обед? А официант тебе: жареный кусок дохлой коровы, убитой током на скотобойне.
— Что? Это я не закажу.
— Но это одно и то же. Одно и то же блюдо, названное разными словами. Но твоя реакция будет разной. Одно и то же. А реальность меняется. Магия?
— Да.
— Это азы. Там дальше много интересного. Слова — это сложная магия. Ешь свою отбивную.
— Ээээ… Кусок дох…
— Нет. Ешь отбивную. Сеанс экспериментальной магии закончен.
И съел.
Все родители боятся оказаться ТЕМ столом в ресторане, на который обращено всеобщее внимание. Ванюшка больше заинтересован в том, чтобы играть музыку на стульях, чем сидеть на своём. Лиза отказывается слушаться. Владик с Сашкой продолжают обмениваться через стол торпедами с маками и сыром.
Еда с маленькими детьми в кафе/ресторане не должна быть стрессом и битвой. Предварительно попрактиковавшись, ваша семья может научиться наслаждаться мирной едой вне дома.
Потратьте время на спокойные тренировки, прежде чем отправиться в ресторан. Практикуйте у детей правильные манеры, приглашая за стол на чаепитие или перекус игрушки или друзей своего ребёнка.
Ролевая игра – тоже отличный способ потренироваться. С помощью её можно научить ребёнка сидеть на месте, пользоваться посудой и приборами, терпеливо ждать. Не забывайте о важности подчёркивания правильной манеры поведения за обеденным столом каждый вечер. Дети будут следовать правилам, когда ужинают вне дома, если они знают, чего от них ожидают за столом.
Возможно, это не лучшее время попробовать суши в новом модном месте в центре города, когда вы планируете первый выход с маленькими детьми в место общественного питания. Прежде чем поужинать с маленькими детьми, будьте реалистами в своих ожиданиях.
Выберите ресторан, где, как вы знаете, ваши дети найдут в меню то, что им нравится, где вы сможете быстро заказать и получить еду, не ожидая слишком долго.
Если ваши дети маленькие, идите в то место, где небольшие разливы и беспорядок не имеют большого значения –чтобы вы не беспокоились о скатерти и фарфоре.
Кафе с большим количеством посетителей предпочтительнее, ведь дети не будут пытаться говорить тихими голосами. Однако имейте в виду, что в кафе, где много телевизоров, дети будут отвлекаться от разговоров или приёма пищи.
Ожидание еды в оживлённом месте может быть непростым делом и для голодных взрослых, не говоря о детях.
Если вы знаете, что приготовление любимого блюда занимает в два раза больше времени, чем тонкая пицца в пиццерии, оставьте посещение этого ресторана на другое время. В некоторых местах по вашему запросу в первую очередь вывозят еду для детей.
Планируйте есть пораньше, чтобы ваш ребёнок не был слишком уставшим или голодным – это поможет вам избежать длительного ожидания обслуживания.
Возможно, вы не голодны в 17.00, но учтите движение и ожидание заказанного – это может быть 17.45 или позже, прежде чем вы поедите.
Когда вы едите вместе с маленькими детьми, приносите с собой небольшие книжки-раскраски или маленькие головоломки и игры, чтобы дети были заняты в ожидании еды.
Попробуйте простые игры. Сосредоточьтесь на действиях, которые вы можете выполнять со своим ребёнком, вместо того чтобы сидеть в телефоне или позволить им уткнуться за столом в планшет с видеоиграми или мультиками.
Подумайте о том, чтобы заказать удобную для детей закуску, как только вы сядете, или, если в кафе есть возможность еды на свежем воздухе, возьмите с собой небольшую сумку с виноградом или крекерами, чтобы избавить от голода ваших детей, пока они ждут.
Не забудьте включить своих детей в разговор. Если ребёнок чувствует, что его игнорируют, он найдёт способы привлечь ваше внимание – и, вероятно, не те, какие вы предпочитаете.
После нескольких домашних тренировок выясните у детей, как они должны себя вести во время еды вне дома и каковы будут последствия, если они решат не следовать правилам.
Выводить ребенка из ресторана из-за непослушания – это не наказание, а свидетельство того, что ваш ребёнок ещё не был готов. Снова тренируйтесь дома и попробуйте вновь. Самое главное – выполнить до конца. Если ваш ребёнок капризничает, сохраняйте спокойствие и придерживайтесь оговоренных правил. В противном случае ваш ребёнок узнает, что ему не нужно им следовать.
Если ребёнок видит, что его поведение беспокоит вас, он с большей вероятностью усилит плохое поведение, чтобы вовлечь вас в борьбу за власть. Оставайтесь равнодушными к его поведению и доведите до конца свое решение о наказании, которые вы обсуждали во время обучения.
Научиться питаться вне дома – как сидеть, как разговаривать, как пользоваться салфеткой, как пользоваться приборами, посудой и многое другое – всё это требует практики.
Чем больше у ваших детей шансов научиться вести себя за трапезой, тем лучше они справятся с этим.
Хотя 10 советов, упомянутых выше, чрезвычайно полезны, самое важное, что вы можете сделать, это понять суть проблемы с поведением ребёнка.
Звонит из школы.
- Мам, я уже всё. Еду домой.
Домой ехать тридцать минут. Проходит полтора часа. Звоню.
- Алё!
На заднем фоне – шум, мат, крики.
- Ты где?
- Скоро буду, жди.
И бросает трубку.
Перезваниваю. Абонент недоступен.
Мамы, сколько вам нужно времени, чтобы накрутить себя до такого состояния, когда ком в горле и из рук всё валится?
Мне – ровно десять секунд. Может, чуть больше.
Далее воображение начинает рисовать дикое – ввязался в драку. Напали. Ограбили. Случилось что-то ужасное. Что-то непоправимое.
Одеться. Бежать. Куда? По маршруту автобуса. Облазить близлежащие подъезды. Позвонить классному руководителю. Нет, сначала в милицию. Нет, другу семьи, следователю с Петровки. Чтобы запеленговали телефон. Интересно, можно запеленговать телефон, если он отключен?
Высматриваешь подступы к подъезду. Подъездов два, бегаешь из одной комнаты в другую. Параллельно набираешь снова. И снова. Абонент недоступен.
Проходит ещё двадцать минут напряжённого ожидания.
Натягиваешь джинсы. Кофту. Берёшь паспорт. Ключи. Мечешься по квартире в поисках телефона. Перерываешь всё вверх дном. Телефон как в воду канул. Срываешь с кровати покрывало. Что-то мешает тебе рыться в белье. Ах, это телефон. Ах, ты всё это время держала его в руке.
Сдёргиваешь с вешалки пальто. Не плакать. Только не плакать. Господи, а я с утра наорала на него за то, что постель не заправил. Далась тебе эта постель! ДАЛАСЬ ТЕБЕ ЭТА ПОСТЕЛЬ, ДУРА! Никогда, никогда, никогда больше не стану его ругать. Сыночка, сыночка.
Тренькает домофон.
- Да?
- Французский иностранный легион приветствует вас!
- Ты где был???
- Мам, открой, тут люди ждут, - пасует французский иностранный легион.
Стряхиваешь с себя пальто. Идёшь открывать тамбурную дверь.
- Убью! - обещаешь себе с мрачной решимостью.
Выходит из лифта. Двухметроворостая каланча. Тяжеленный рюкзак за спиной. Карман куртки подозрительно оттопырен.
- Ты где был?- выдыхаешь Змеем Горынычем.
- Мам, я решил на дополнительный по истории остаться.
- А предупредить не мог?
- Ну, всё очень спонтанно случилось. Вот и не успел. А когда спохватился – звонок уже прозвенел.
- А смску скинуть? Чтобы я не волновалась?
- Мам, ты же знаешь, что на уроках нельзя телефонами пользоваться!
- Ты мне потом звонил, а там кто-то матом ругался!
- А, это алкаши на остановке что-то не поделили, вот и орали друг на друга. Я хотел тебе сказать, но телефон разрядился.
Стоишь, хватаешь ртом воздух.
- Это тебе, - достаёт из кармана мороженое. И улыбается широко-широко.
Улыбка у него моя. И моего отца.
Года три назад с деньгами было совсем туго, уходил погулять с друзьями, брал с собой сто рублей. Возвращался с шоколадкой. Не знаю, как умудрялся сэкономить. Но всегда приходил с шоколадкой. Протягивал её мне на пороге.
- Мамочка, это тебе.
Это мне, да. Мне, моё, обо мне.
Это – на всю жизнь. На всю мою благословенную, озарённую счастьем материнства жизнь.
Научиться бы ещё не накручивать себя так.
Ваш ребёнок - это именно ваш ребёнок. И никто на свете не знает его так хорошо, как вы. Вот это следует помнить всегда. Особенно – когда результаты тестирования вас пугают и удручают.
Ни один чужой дяденька, ни одна чужая тетенька, какими бы умными они ни казались, не знают, как ваш ребёнок слушает сказки и песни поёт. Как он смеется над смешным и плачет над трогательным! Как он обнимает и жалеет свою мамочку, когда мамочке грустно! Как он смотрит проницательным мудрым взором прямо в душу в иные моменты!.. И молча разговаривает – и вы понимаете друг друга без слов! Никто не знает, какой он добрый. Какой великодушный! Как он готов заступиться за вас и отдать свою маленькую жизнь без всяких колебаний! Именно за вас!
Бездушные тесты и бездушные люди ничего этого не покажут. И напуганный малыш будет выдавливать из себя ответы, нелепые или неумные – а как иначе? Это же чужие люди, которые, скорее всего, уже всё решили и диагноз приготовили. Это их работа – готовить диагнозы. Дислексия, дисграфия, аутизм, умственная отсталость... Конечно, всё это бывает. Разумеется.
Только вот Эйнштейн не разговаривал до четырёх лет; Маяковский читать плохо умел, Циолковского за умственную отсталость из школы выгнали. И в гостях один говорливый и развязный психолог выпивал и шутил. Шутил и выпивал. И всё лез к маленькому молчаливому мальчику, который тихонько отворачивался – из вежливости и деликатности. И психолог заявил: мол, это какой-то маленький аутист! Никак не хочет идти на контакт!
Да было бы с кем и зачем. Я бы тоже не пошла на такой контакт. И попросила бы психолога выйти вон. Но ребёнок не может этого сделать по понятным причинам. Вот и выглядит иногда как отсталый – но это не так.
Вы доверяйте себе. И своему ребёнку. А уже потом– чужим людям с вопросами, заданиями и требованиями. И диагнозами. Развивайте, поддерживайте, обнимайте и просто любите своего ребёнка. Этого достаточно для счастья. А всё остальное приложится со временем... Так обычно бывает...
Решила записать свои советы мамам первоклассников. Советы, понятное дело, мои личные, ни на что не претендующие. Очень даже вероятно, что для Вас и для Вашего ребенка они совершенно не подойдут.
Не делайте за ребенка его работу. Пусть сам заполняет дневник, сам собирает портфель, сам следит за остротой карандашей и т.д. Я бы посоветовала несколько раз показать, как это делается, объяснить почему так, а не иначе, потом еще несколько раз постоять «над душой», пока он все это делает, и затем полностью отдать это дело на откуп ребенку.
По нашему опыту могу сказать, что бывали накладки… Бывало, что забывал какую-то тетрадь или еще что… Несколько раз забывал сменку… Но по-моему в 1-ом классе все это гораздо безболезненней и безопаснее. Но зато научится не забывать, а не жить маминой головой. Во втором полугодии, кажется, уже ни разу никаких накладок не было.
Разительная разница с бассейном. Там я этот момент упустила и сложилось так, что пакет в бассейн собирала обычно я… В итоге получала «предъявы»: «Мама, ты очки забыла положить!»… Тут я сердилась и говорила: «Что это я забыла? Кто в бассейн идет? Почему ты сам не проверил, все ли собрано? Почему сам не положил очки?»… А по сути-то Андрей не виноват — сама избаловала.
И еще одеваться… И обуваться. Очень для меня дико выглядит 7-летний здоровенный лоб, которому бабушка надевает ботинки…
Вот это как раз очень и очень важная вещь. Но которую я начала внедрять только в конце учебного года, так что о результатах говорить пока рано… Но теоретически мне это кажется верным.
Нужно научить ребенка расставлять приоритеты при выполнении уроков. То есть ребенок должен в первую очередь посмотреть, что задали, оценить «предполагаемый ущерб». То есть, как много вообще задали, какие задания понятны, какие не очень. Какие можно сделать легко и быстро, а с какими придутся повозиться. Какие он может сделать самостоятельно, а где ему нужна помощь, и какая именно помощь необходима.
И после этого распределить, когда и в каком порядке он будет делать задания, а если где-то нужна помощь, подстроиться под того, кто будет помогать. Например, он может решить: сначала сделаю то, что легко и быстро, потом то, с чем надо повозиться… А потом как раз мама освободится и поможет мне с тем, что я один не смогу…
Почему это важно… Очень многие дети страдают от того, что на контрольных или олимпиадах делают задания по порядку. В итоге попадается задание, с которым у них «затык», долго с ним возятся, в итоге и его не решают и остальное не успевают. Гораздо разумнее в таком случае отложить неподдающееся задание и решать более легкие. А к этому вернуться потом, если время останется. Толку будет больше.
И еще к вопросу о тех заданиях, которые ребенок не может сделать самостоятельно. Тут тоже надо смотреть… Кое-что действительно не может… А кое-что… Достаточно посмотреть, как делали аналогичные задания в классе и вспомнить… Или полистать учебник и попытаться разобраться, посмотреть примеры…
Не забывайте, что ребенок в 1-ом классе (да и во всей начальной школе) — это еще совсем маленький ребенок. И он может быть еще психологически не готовым к полной самостоятельности. Многие дети такого возраста еще не могут самостоятельно концентрироваться долгое время на уроках, не отвлекаться, не считать ворон, не рисовать чертиков на полях…
Не отпускайте ребенка в самостоятельное плаванье слишком рано! Смотрите по ребенку — что он уже может, а что нет. И какой минимум помощи ему нужен. Кому-то достаточно, чтобы мама спросила: «Ты сделал уроки?» — «Да» — «Вот и славно», а кому-то надо, чтобы мама сидела рядом. Заметьте, не делала уроки за ребенка, а сидела рядом и своим присутствием помогала сосредоточиться.
Я долгое время сидела с Андреем за столом. Следила, чтобы он правильно держал ручку, просила, чтобы объяснил мне ход решения… Постепенно я его отпускала все больше и больше и под конец учебного года мое участие сводилось к тому, что я только проверяла написанное, слушала выразительное чтение (он читает неплохо, но выразительность оценить пока не может) и сидела с ним, только когда он готовил задание по окружающему миру, потому что при самостоятельной подготовке оно у Андрея вообще в голове не задерживалось. Впрочем, там такие темы, такие формулировки…
Ребенок должен уметь определять время по часам. Но… Даже те дети, которые на ты с циферблатом, зачастую совершенно неадекватно оценивают протяженность времени… На просьбу предположить, сколько времени займет то или иное дело, отвечают что-то совсем не в дугу… И прошедшее время оценить то же не могут…
Между тем это крайне важный навык… Ребенок может не хотеть делать какое-то дело (те же уроки учить) потому, что искренне верит в то, что это займет целую вечность. А если он знает, что подготовка «домашки» по математике занимает всего 10 минут (как половина мультика или одна перемена, которая по всем ощущениям бесконечно коротка), то, глядишь, уже и не так страшно приступить.
Поэтому я очень советую приучать ребенка засекать, сколько времени занимает у него то или иное дело. Сколько нужно времени, чтобы прибраться в комнате? А поужинать? А подготовить ДЗ по информатике? А переодеться?.. И постоянно обращать его внимание на то, какие дела занимают примерно одинаковое время. Причем сравнивать приятные и интересные дела с теми, которые тоже нужно делать .
Более сложная задача, к которой стоит переходить уже после того, как ребенок более или менее знает, сколько времени у него что занимает, это планирование дел… «Что из необходимых дел, ты успеешь сделать до ужина?»..
Учите ребенка говорить… В самом широком смысле. Чтобы он умел пересказать текст, ситуацию из своей жизни, выразить свое мнение. Чтобы умел нормальным русским языком рассказывать о решении задачи.
Чтобы умел говорить с учителем. Мог задать вопрос, если что-то не понятно, попросить объяснить еще раз… И еще, если потребуется. Чтобы мог попросить пояснить задание, если ему не понятно…
В конце учебного года проходили итоговые и переводные контрольные… Сколько возмущения на родительских форумах на счет некорректных заданий, кривых и непонятных формулировок… Обвинений всех и вся в этом…
Да, я полностью согласна с тем, что очень плохо, когда задания в контрольных некорректно или просто безграмотно сформулированы. Но ошибки в тестах есть и будут, и тут ничего не поделаешь… Можно бороться с мельницами, но не разумнее ли вложить эти силы в своего ребенка?
Попытаться объяснить ему, что если ему не понятно задание, то надо поднять руку и попросить пояснить… Маленькие дети зачастую свято верят в непогрешимость печатного слова и в то, что взрослые не могут ошибаться. Но мы-то с Вами знаем, что это не так… И насколько ребенку будет проще жить, если он научится разговаривать, научится задавать вопросы…
4curious-eyes.ru
Фото: pexels.com/
Буллинг, он же травля — это когда в коллективе кого-нибудь преследуют и унижают. Сильные могут травить слабого, бойкие — замкнутого, «обычные» — «другого». Буллинг появился не сегодня и не вчера: наверняка и в вашем классе был ребенок, которого дразнили. Может, это даже были вы.
Особенно остро травля проявляется на заре туманной юности, когда агрессоры изобретательны, у жертв не хватает сил бороться, а взрослые во всём видят несерьёзную подростковую суету. Почему один ребёнок получает удовольствие от унижения другого? Что заставляет молчать об этом? Кто способен помочь? К Международному дню защиты детей мы публикуем истории, которые пережили участники конфликтов и их близкие. А ещё — говорим о буллинге с учителем и психологом.
Проблемы начались с третьего класса, когда стали сколачиваться компании. Я не входила ни в одну из них, у меня были другие интересы. Мои вкусы относительно музыки, книг и фильмов сильно отличались, я не люблю попсу, которая была у них в плеерах, меня не интересовали сообщества в социальных сетях, на которые подписывались одноклассники. Мне казалось, что у них узкий кругозор. Единственное, что нас связывало, это учёба.
Одноклассники считали меня замкнутым человеком. Возможно, из-за этого я стала объектом для насмешек и травли. Потом были личные конфликты с отдельными людьми. Находиться в классе было всё тяжелее.
После третьего класса я поехала в детский лагерь. Там отдыхала моя одноклассница. Когда девочки собирались на дискотеку, они красились, надевали нарядные платья, я ограничивалась обычной майкой и шортами. Одноклассница надо мной смеялась, всем рассказала, что я веду себя не как девочка. В дело вмешалась моя бабушка, она сама учительница. Во время их разговора эта девочка строила из себя жертву и говорила, что агрессия направлена не в мою, а в её сторону.
Гимназистка Катя Гончаренко
После каникул она рассказала об этом одноклассникам. Класс решил меня бойкотировать. Если я что-то спрашивала — не отвечали. Могли посмеяться, повернуться в мою сторону и оскорблять. Неприязнь этой девочки я чувствовала на протяжении всей учёбы. Она использовала любой повод, чтобы конфликтовать со мной на глазах у всех и выйти победительницей из ситуации.
Самое страшное было не просто находиться в классе, а то, как я туда заходила. Мой день уже был плохим, потому что я была в гимназии. Помню, как держала дверную ручку — руки были мокрые. Я боялась, что, когда войду, все начнут шептаться и при этом я буду слышать, что про меня говорят.
Всё это внимание меня подавляло. Я стала ещё более замкнутой. Меня не били, но однажды я получила записку, в которой мне желали смерти.
В шестом классе моё психическое здоровье пошатнулось. Я молчала, молилась, плакала, могла стать на колени — только бы не идти в школу. Мама советовала игнорировать оскорбления и насмешки — она тогда не понимала, насколько опасен буллинг. Но потом забеспокоилась. К тому времени я была в истерике, руки порезаны, подписалась на странные группы «ВКонтакте». Мама обратилась к школьному психологу. Вмешательство психолога немного изменило ситуацию. Лучше ко мне относиться не стали, но уже побаивались что-то сказать — поняли, что могут быть проблемы. Правда, были моменты, когда я слышала в свой адрес что-то вроде: «Ну что, опять идёшь кому-то жаловаться?».
Я не могла поговорить с ними. У меня была ужасная самооценка. Обиды накапливались несколько лет. Я сдерживалась, хотя было желание драться, потому что я не знала, как себя по-другому защитить. Каждый раз, когда приходила в класс, — молча слушала, даже умудрялась не плакать. Просто ждала момента, когда приду домой, уйду в комнату и смогу заплакать. Я чувствовала, что, если начну что-то выяснить, меня загнобят первой. Боялась показаться слабой. Мне хотелось казаться сильной.
В интернете искала людей, которые сталкивались с такими же проблемами, как и я. Первое время, скажу честно, это были суицидальные сообщества. Потом, к счастью, я попала в хороший круг общения благодаря общим интересам. Нашла правильных людей, которым могла всё рассказать, меня понимали и поддерживали. Они не затягивали в болото, говоря, мол, ты должна себя убить и только тогда станешь свободной.
После шестого класса перешла в другую школу. Старую страничку во «ВКонтакте» удалила, создала новую, где изменила имя и даже пол. Из всех старых школьных «друзей» оставила одного человека, которого считала адекватным. Он рассказал об этом бывшим одноклассникам. Я стала получать от них угрозы: писали, что сделают так, что никто в новом классе не будет со мной дружить. Потом отстали: вмешалась одна из моих подруг из интернета, которая вступала в переписки с анонимной страницы и высмеивала их отношение ко мне.
В новой школе я проучилась год. Мне было 14 лет, и у меня наступил период яркого максимализма, когда хочется, чтобы границы не нарушались, а мама в комнату не входила без стука. Начались разногласия, и я уехала к отцу в Москву. Восьмой класс отучилась в частной школе. Но потом вернулась — не хотелось забывать родной язык, а образование собиралась получать в Беларуси. Теперь учусь в другой школе.
Я полюбила post-punk, и мне нравился стиль исполнителей: короткие волосы, чёрная одежда. Пыталась быть похожей на них. Новые одноклассники не понимали моих интересов. Их смущало, что девушка может ходить с короткой стрижкой. Каждый раз пытались обращаться ко мне в мужском роде. Был один неадекватный человек, который мог кидать в меня пластилин и жвачки. С ним разговаривал директор, но это не особо повлияло.
Катя любит эксперементировать с имиджем. Бывшие одноклассники этого не понимали и считали Катю странной
Ещё меня могли подкараулить, когда я возвращалась домой, перекрыть движение, начать задавать всякие неудобные вопросы, например, о моей ориентации, какого я вообще пола. После того как один одноклассник тайком выследил, где живу, и показал классу фото моего дома, мы с мамой напугали его, что напишем заявление в милицию. Многие после девятого класса хотели поступать в ПТУ, поэтому, чтобы не было проблем, прекратили ко мне лезть.
Этот класс распался. Новый, десятый класс мне нравится. Чувствую себя максимально комфортно и свободно. Каждый учится для себя, никого не волнуют чужие оценки, чужое поведение. Одноклассники могут помочь в каких-то трудных ситуациях: объяснить, если чего-то не поняла, дать списать. Меня это поначалу очень удивляло. Сейчас я параллельно заканчиваю музыкальную школу и думаю, куда поступать. В будущем мне бы хотелось защищать права женщин, а ещё хочу писать музыку. Пока все эмоции я могу выражать только через социальные сети.
Если вернуться к буллингу, я считаю, что, когда вас травят и вы чувствуете, что всё выходит за границы, лучше всего не держать это в себе. В каких-то случаях может помочь психолог, а в случаях физической агрессии лучше идти в милицию. Нельзя закрывать на это глаза. Многие говорят: что возьмёшь с подростков, но 15–16 лет — это сознательный возраст. Люди должны понимать, что делают и что за этим может последовать.
Если вкратце, вместе с компанией одноклассников мы доводили человека до истерики. После процесса чувствуешь себя счастливым. Во-первых, получаешь поддержку окружения, которое соглашается с этими действиями, это работа на публику. Плюс — реализовываешь какие-то внутренние потребности.
Стыдно ли мне сейчас? Уже нет. Я считаю, что стыд — это помощник на пути осознания того, в чём ты не прав. Но тащить его за собой всю жизнь — это не круто, не эффективно и не продуктивно. После того как берёшь на себя ответственность за то, что совершил, делаешь выводы, принимаешь какие-то решения, тебе не обязательно тащить на себе эмоции дальше. Ты уже можешь взять на себя другую роль — роль миротворца. И с этой ролью продолжить движение.
Травить младших не интересно. С ними и так всё понятно. Их можно задирать, но по-жёсткому происходит, когда понимаешь, что человек тебе равен. На тот момент ты думаешь, что в любой ситуации, которая ему не понравится, он может тебе ответить, ведь он такой же, как ты. То, что он соглашается на агрессию, — это его выбор, и никто никому ничего не должен. Создается впечатление, что всё честно: вы были наравне — он проиграл.
Как правило, выбирали одного человека, который каким-то образом изолировался. Роли агрессора и жертвы в этом возрасте очень подвижны. Мое дальнейшее изучение этого вопроса показало, что в одном окружении человек может быть агрессором, в другом — жертвой.
Дизайнер Марина Пирогова в школе доводила одноклассников до истерики
Буллили по-разному. Например, когда ты показываешь человеку по 30 раз фак, в какой-то момент он начинает эмоционально реагировать. Буллинг — это систематическая история. Могли придумать неприятные прозвища. Например, решили назвать одну девочку шкафом. Она была спортивного телосложения: раз широкие плечи — значит, шкаф. Было прикольно подойти, стукнуть тихонечко и сказать что-то, вроде: «Эй, открывайся». Она могла игнорировать, могла отбиваться. Но как-то подошла ко мне и спросила, зачем я к ней лезу, мол, знаю ведь, что ей неприятно. Мне в тот момент так неловко стало, я почувствовала, что делаю полную фигню. Вообще, буллили обычно до той поры, пока человек не выплеснет тебе какую-то свою реакцию. Когда реакция получена, коммуникация считается завершенной. Что ещё можно взять от человека, который плачет? Он уже выразил очень яркую негативную эмоцию. Это было необычно — то, от чего тебя ограждали, но что тебе интересно.
В моей семье эмоции у взрослых были под запретом. То, что я могла плакать, ну это как бы — «господи, скоро перестанет, всё будет хорошо». Не было каких-то долгих бесед, обсуждений. А тут случаются какие-то события в жизни, ты понимаешь, что они тебя расстраивают, но ты должен держать лицо, потому что тебя этому научили. И вот ты видишь, что кто-то позволяет себе эту эмоцию, и ты её тоже чувствуешь, и как бы вы вместе это пережили — и тебе хорошо, тебя отпустило. Границ ты пока не ощущаешь...
В университете я чуть не стала жертвой буллинга. И тогда мне стало неприятно и стыдно. Кого нашла — попросила прощения. Сейчас мы хорошо общаемся. Некоторых не нашла. Наверное, потому, что они поменяли фамилии. Надеюсь, у них всё хорошо. Просто бывает так, что буллинг накладывается на какую-то личную остросоциальную ситуацию в семье и люди становятся более уязвимыми
Например, с нами в классе училась девочка-отличница. Сначала к ней все хорошо относились, потом у неё убили папу. Одноклассница ушла в себя. Наш буллинг был способом получить от неё какой-то ответ, мол, ну же, поговори с нами. Её могли облить освежителем воздуха, потому что решили, что от неё дурно пахнет. Могли сбросить вещи со стола, испачкать её одежду, пока она была на физкультуре. Это нехорошо. Ладно, вещи можно поднять, но когда испачкали твою одежду, приходится приложить усилия, чтобы это исправить. И это ни с чего. Человек просто всех игнорировал, ни с кем не общался, но и повода так поступать с собой не давал.
Сейчас понимаю, что это был супердеструктивный метод добиться контакта, но он нам был нужен, потому что до этого с ней все общались. Контакты этой девочки после школы пропали, я ещё недавно пыталась ее найти, но не получилось. Мне бы хотелось сейчас с ней поговорить. Этот фидбэк очень важен, когда ты говоришь человеку, что был не прав, что делал так не потому, что это было суперспланировано, что ненависть была не к ней, а являлась реализацией каких-то потребностей, которые ты тогда не осознавал.
Родители не знали, что их детей буллят. Мне кажется, это была система, по крайней мере в нашем коллективе. Во-первых, человек, которого буллят, обычно уязвим. А чтобы попросить о помощи, нужны силы.
Знали ли учителя? Я считаю, это не забота учителей. Когда у тебя шесть параллелей и каждый час на урок приходит новый класс, ты просто не можешь распределить внимание и на предмет, и на межличностные отношения, которые происходят вне урока. Тем более чем старше становятся школьники, тем изощреннее проявляется агрессия.
Другое дело, что был один факт, который возмущает до сих пор, — поддержка учителей. Были те, которые, когда им кто-то не нравился, а одноклассники его чморили, смеялись вместе со всеми. Надеюсь, что это исключение. Ведь, казалось бы, это же ребёнок. Что с него взять? Ну плохо же, что над ним смеются. Но вот учительнице по математике, например, было приятно, что смеются над тем учеником, которого она не любила. Были ещё и такие учителя, которые буллили сами. Вот с этим, думаю, многие сталкивались.
Могли ли ситуации повлечь за собой суицид? Безусловно — и суицид, и в принципе агрессию, например по отношению к животным. Сегодня на школьнике отрываются одноклассники, завтра он пошел во двор и убил беременную кошку. Ты никогда не знаешь, как отреагирует чужая психика. Просто не имеешь понятия, в каком эмоциональном состоянии находится человек в данный момент. Может, он максимально раздавлен, а ты являешься именно той самой пусковой кнопкой. Но я не считаю, что это всё — проблема детей, и они должны нести ответственность. Потому что, во-первых, они эмоционально и психологически незрелые, они только изучают это поле, и у них нет проводника. Они не знают, что с ними происходит, когда они находятся в этапе перестройки. Они могут быть и агрессорами, и жертвами в разных ситуациях.
Нет, насколько бы общество ни было прокачано. Даже если эти склонности не проявятся в школе, человек выйдет в самостоятельную жизнь, и ему захочется попробовать новые паттерны коммуникации. И скорее всего, провал коммуникаций тоже случится.
Я считаю, что этот путь просто можно помочь пройти. А именно, это уроки психологии в школе. Без учёта в аттестате, с пятого по девятый класс, например, когда происходят и гормональные, и психологические изменения, плюс накладываются разные уровни ответственности. Мне кажется, уроки психологии в школе упразднят не только буллинг, но и помогут решить ряд других проблем, которые возникают в период средней школы.
Сыну Святославу было 4 годика. Две недели подряд он возвращался из детского сада в плохом настроении, всё время грустил. Когда мы собирались по утрам в садик, плакал, просил, чтобы его туда не вели. Спрашивала — почему? Отвечал, что хочет порисовать или полепить дома. Правду не говорил, а я пребывала в иллюзиях, что мой ребёнок расскажет мне всё.
Однажды пришла забирать сына из садика. Рядом с нами одевалась девочка. Мы разговаривали с её мамой. Девочка пошла к выходу. Мама спрашивает: «А ты не хочешь попрощаться со Святославом?» — «Нет, — говорит. — Мы его все не любим, потому что он медленно одевается». Думаю, что ребёнок может не любить другого ребёнка, если тот, например, не поделился игрушкой или толкнул. Но детям обычно всё равно, как кто одевается. Это не является элементом их игр.
После этой истории у нас был долгий разговор с воспитателем. Стали вспоминаться другие случаи. Например, все едят вместе, Святослав — отдельно. Таким способом воспитатели пытались заставить сына одеваться быстрее. Конечно, детский садик пришлось поменять. Это был очень тяжелый период. У Святослава упала самооценка. Я поняла, что мы на правильном пути спустя год, когда он вдруг сказал: «Мама, знаешь, дети в том детском садике были очень злые, а в этом — добрые».
Буллинг в Беларуси почти всегда инициирован не детьми, а взрослыми с целью так или иначе поставить кого-то в какие-то рамки. Эта модель поведения, начиная с детского садика и заканчивая взрослыми отношениями, везде одинаковая. Государство использует её, чтобы дисциплинировать людей.
Ольга Карач считает, что буллинг — не только проблема белорусских подростков, но и всего государства
Даже легкие репрессии выматывают и эмоционально истощают человека. Всё это — следствие одной общей ролевой модели.
Я знаю случаи, когда ребёнок сталкивался с буллингом, а родители поддерживали воспитателей и учителей. Иногда в травлю втягивались исполком и милиция. Как в этой ситуации ребёнок может вообще противостоять, потом вырасти и чувствовать, где его границы? На мой взгляд, это очень большая проблема в Беларуси именно потому, что мы все в этом выросли. В какой-то степени мы все — жертвы буллинга.
Чаще агрессорами становятся дети, которым недодали внимания в семье. Выходками они пытаются обратить на себя внимание. Ошибка родителей, когда они зацикливаются на недостатках. Получил ребёнок четыре десятки за неделю — а почему не пять? Убрал в комнате — а почему не убрал в коридоре? Он изо всех сил старается быть хорошим, но его не ценят. И ребёнок думает: «Если я для вас всё равно плохой, так зачем напрягаться?». С агрессором тяжело, и лучше работать индивидуально. Учитель может остаться и поболтать с ним после работы. Большинство из таких детей оказываются нормальными, классными, интересными, но им чего-то не хватает.
Если мы хотим, чтобы наши дети были счастливы, надо с самого раннего детства выстраивать с ними доверительные отношения. Они должны понимать, что в случае конфликта могут рассчитывать на нашу поддержку. Ещё очень важно общаться с учителями, показывать, что вы интересуетесь жизнью своих детей. Если необходимо, надо обратиться к школьному психологу. Если это действительно специалист, то у него есть разные методы, которые смогут сплотить коллектив. Если ребёнку не к кому пойти, когда его травят, это катастрофа. У нас страшная статистика и по суицидам, и по детским неврозам.
Самое страшное — когда против ребёнка ополчаются все. Не важно, в чем причина и была ли какая-то его вина в начале конфликта. Его надо спасать, причем всем — учителям, психологам, родителям. Каждый должен понимать, что без поддержки ребёнок может совершить всё что угодно.
В моем классе невзлюбили девочку. Пыталась разобраться почему. С точки зрения детей — немного зануда, не модная, не похожа на других. Какого-то серьёзного повода не любить её на было. Просто кто-то решил: «А давайте с ней не дружить». В этом же классе училась другая девочка, которая поддержала одноклассницу. В результате она оказалась второй жертвой. Причем её травили с большей радостью. Если первая девочка ни на что не претендовала, тот тут человек, претендующий на роль одного из лидеров, стал изгоем. Многим это показалось интересным.
Школьница была из верующей семьи. Она сказала, что поступила по-христиански, не бросив человека в беде. Ситуация разрешилась, потому что вмешались взрослые. Я организовала в классе несколько интересных мероприятий, в которые втянула всех детей — и жертв, и гонителей. Им пришлось делать что-то интересное вместе. В результате большая часть класса стала относиться к девочкам нормально. Этот опыт показался мне полезным. Моралями и уговорами до детей не достучишься.
Встречалась и с жёсткой формой буллинга. В классе учился ребёнок, которому было хорошо в своем собственном мире. Такое встречается у детей с аутизмом. Дети начали его дразнить, бить — просто потому, что он не такой, как они. Ребёнок очень агрессивно реагировал. Например, его могли обозвать дураком или жирдяем, а он в ответ швырялся стульями. В классе разворачивался спектакль, что вызывало у тех, кто травил, смех. Это повторялось систематически.
Учился этот ребёнок плохо. С учителями на контакт не шёл, поэтому далеко не все они его защищали. В результате мальчик перешёл в другой класс и смог закончить школу. Да, он мог не писать контрольную, потому что не хотел, но вот ты задаёшь вопрос на логику — и он тут же отвечает. Иногда можно кого-то признать немножко особенным, разрешить ему жить по своим правилам.Тем более если ребёнок действительно особенный.
Перейти в другой коллектив — это иногда хорошее решение, порой его вполне достаточно. Но просто забирать ребёнка из школы не выход, он может этого не хотеть, даже если его обижают.
По моим наблюдениям, травле чаще всего подвергаются или другие, которые отличаются национальностью, могут быть из верующих семей, полненькими или носить очки в толстой оправе, или — самые слабые.
Буллинг может проявляться уже в раннем возрасте, где-то в третьем-четвёртом классах. К основным признакам можно отнести снижение успеваемости. Например, ребёнок всё время учился хорошо и тут резко не хочет ходить в школу вообще.
Меняется поведение. Надо очень внимательно следить за этим, особенно если ваши дети — новенькие в классе. Потому что там уже сформировался коллектив. Неизвестно, как себя зарекомендует в нём ребёнок и как к нему будут относиться.
Если в семье происходят какие-то изменения: рождение ребёнка, развод, смерть кого-то из близких — надо не забывать уделять внимание и тому, кто ходит в школу. Он уже поставлен в такие рамки, когда детям может захотеться его как-то подковырнуть. Например, мама с папой развелись. Дети видят, что ребёнок и так напряжён, но они могут просто спросить что-то вроде «А как ты проводишь выходные?». И для него даже это уже травматично. Те, кто видит эту слабинку, могут начать на неё давить.
Также признаком буллинга может являться то, что ребёнок начинает болеть, как только надо идти в школу. Конечно, это неприятие своей сферы.
Если речь идёт о детях чуть постарше, можно смотреть, с кем они общаются. Как взаимодействуют с одноклассниками. Например, ребёнок просит, чтобы родители узнали в родительском Вайбере, что задавали. Если это происходит систематически, стоит задуматься. Обычно школьники могут сами позвонить кому-то из одноклассников.
Ещё надо обращать внимание на то, когда ребёнок просит больше денег на карманные расходы или у него пропадают вещи. Вымогательство во время буллинга очень характерно для нашего времени. Присматривайтесь и к тому, в каком состоянии приходит ребёнок из школы: нет ли царапин, ссадин, не порвана ли одежда.
Нельзя разбираться между собой, ругать других родителей, мол, смотрите за своими детьми. Нельзя идти и скандалить с учителями. Это может вызвать обратный эффект. В том числе и потому, что ребёнок может видеть и передать вам ситуацию однобоко.
Нужно помнить, что, если ребёнку не к кому пойти, когда его травят, это катастрофа. Если ребёнок открылся, надо дать ему возможность выговориться. Ни в коем случае нельзя спрашивать, почему он сам не дал сдачи, или кидаться фразами вроде «Вот я им покажу, разберёмся». Ребёнка надо поддержать, поблагодарить за доверие. Дальше можно поговорить с классным руководителем, а она свяжется с психологом, который организует для класса тренинги.
Материал сделан при поддержке «Медиасети». Продюсер — Маша Колесникова
Второй ребёнок – это как переписывать сделанную домашку на чистовик, в красивую тетрадку. Это как попасть в 30 лет опять за парту своего первого класса. Это же и правда отпуск!
Ася Явиц, мама будущего дирижера Мариинского театра (три года девять месяцев) и нейрохирурга тоже чего-нибудь престижного (четыре месяца), автор телеграм-канала «Будни плохой матери», написала для НЭН колонку на насущную для многих тему: откуда, блин, берутся вторые дети и как вообще на них решиться. Если не вдохновитесь, то хотя бы посмеетесь.
С первым ребёнком у нас был такой классический ад – никакого сна, круглосуточный плач, больной живот, социальная изоляция, битвы с бабушками про водичку и далее по списку.
Поэтому мы решили, что уж по второму разу мы точно сдохнем справимся.
И вот, когда второй ребёнок родился, я первый месяц постоянно ловила себя на мысли: а почему я вообще уходила с первым в декрет – столько же свободного времени с младенцем!
И почему я не успевала помыть голову? С друзьями почему не встречалась? Много, много вопросов, давайте попробую систематизировать – почему. А вы почитаете и тут же побежите жертвовать остатки презервативов в фонд борьбы с подростковыми беременностями.
Второй ребёнок – это как переписывать сделанную домашку на чистовик, в красивую тетрадку. Это как попасть в 30 лет опять за парту своего первого класса. Это же и правда отпуск!
Ок, возможно, ты не справишься с заданием по окружающему миру с первого раза. Но ты умножал 3 на 4 бесконечное количество раз, ты умеешь сидеть за партой, слушать учителя, тебе плевать на насмешки семилетних одноклассников – это уже немало.
А задание – ну нагуглишь в конце концов. Ты же уже умеешь правильно гуглить! Или… ты просто его не сделаешь и НИЧЕГО НЕ СЛУЧИТСЯ. Ты уже знаешь.
Ты уже знаешь, ребёнок не умирает, если икает больше минуты. Да, даже если на всю квартиру. И папа знает. И даже бабушка это тоже знает (ну почти). Ты уже знаешь, что ребёнка, по сути, важно вовремя укладывать спать, кормить, переодевать и по возможности улыбаться. И делаешь это всё автоматически точно – так, что даже свободное время остается.
Ну, оставалось БЫ, если бы не старший. С ним-то всё по-прежнему в первый раз. Даже если ему 40. К первому кризису среднего возраста у ребёночка тоже нужно подготовиться.
Я помню ночь, когда я стала матерью. У каждой мамы такая есть – и это не ночь родов. Когда моему первому сыну был месяц, муж уехал в другой город по работе. На три вечности дня. И в первую же ночь ребёнок орал криком с трёх ночи до шести утра. Эти три часа я пела, качала, давала грудь, не давала грудь, решала поставить газоотводную трубку, боялась, всё-таки ставила, впадала в панику, что я ему что-то там повредила, обнимала, трясла, орала, умоляла замолчать, хотела выйти в окно, опять пела…
Когда моему второму ребёнку было две недели, и мужу опять пришлось уехать – новый сын, конечно, тоже истошно заорал в три часа ночи, и успокаиваться грудью в его планы не входило. Незрелость ЖКТ, тоска по отцу или острая необходимость размять связки – кто разберёт? А у меня тут в двух метрах спит старший. А за стенкой – родители, которым утром на работу.
И (помните подзаголовок? у меня принципы!) я больше не собираюсь терпеть этот вой три часа. Поэтому я поставила газоотводную трубку (ну, мало ли всё-таки ЖКТ), особо не помогло, поэтому я замотала его в одеяло, сунула свои ноги в угги, накинула куртку на лифчик для кормления и выбежала гулять.
Да, в три часа ночи. Он уснул за минуту, а я погуляла перед подъездом ещё минут пять и довольная вернулась спать вместе с ним до утра.
После того как я провела первые полтора месяца жизни первого ребёнка в кромешном аду, потом ещё два – просто в аду, и потом ещё почти два года – без особой социализации в четырёх стенах, я кое-что наконец поняла. Про себя.
Я поняла, что никогда больше я не сяду на гребаный фитбол (извините). Я поняла, что никогда больше я не буду интенсивно укладывать ребёнка спать больше 15 минут. Я буду мыть голову тогда, когда захочу. Такая вот я дерзкая, ух!
И если кондиционер я буду смывать уже под плач – ну, значит, под плач, от одной минуты ребёнок не разочаруется в этом мире.
Я больше не буду отказываться от общения с друзьями (поберечь ребёнка? Не нести его на день рождения в три недели? Не, не слышала), от походов в кафе, от встречи с подружкой в баре, от поездок в метро и на такси, от выступлений и рабочей конференции в конце концов – ребёнок в слинге/коляске ещё никому не мешал. Соской клянусь.
Возможно, если бы эти истины были открыты мне сразу, как только родился первый, – у меня было бы уже десять. Так что хорошо, что не были.
Самый сложный переход – это с нуля детей на одного. А все остальные – на второго, третьего, восьмого – уже халява. – Считает мой муж. Вот он, видимо, и будет рожать нашего третьего ребёнка. И восьмого сразу тоже.
На самом деле, конечно, с каждым следующим есть свои фишки (ну там с тремя уже в седан не влезть всей семьей, с пятью – в лифт, а с восемью – к маме на коленки, даже если за каждую беременность продолжать набирать по двадцатке), но глобальный переход действительно один: из мира ответственности только за себя в увлекательный мир подгузников и музыкальных горшков.
Так что при рождении второго ребёнка (третьего, десятого) точно не будет такой масштабной перестройки жизни, как при рождении первого. А это был, наверное, главный мой страх, даже страшнее возвращения дробного сна.
И — важно: остальные родственники уже тоже оправились от шока в результате приобретения новых статусов. Папа, бабушка, дедушка… А кто-то уже и прабабушка не первый год. Как мне сказала моя бабушка (она же – прабабушка моих детей): «Вот просыпаешься однажды утром, а твой ребёнок – бабушка. С этой мыслью надо ещё не раз переспать».
За год (как минимум) разницы между детьми все родственники успевают переспать со всеми возможными мыслями неоднократно, и коммуникация заметно упрощается.
В прошлый раз у меня было экстренное кесарево под общим наркозом, и как-то окситоцин до моего мозга не добрался. Первые месяца два мне было ну очень плохо физически (да и психологически), настолько, что я понять не могла: почему все вообще умиляются своим (а тем более чужим!) детям. Что в них такого-то?
Просто маленькие орущие монстры, пришедшие в этот мир, чтобы ознаменовать окончание твоей жизни. Ну, событийной её части. И теперь у тебя весь день раздроблен на кусочки по два-три часа, и всё циклично: покормила, переодела, уложила, покормила, переодела, повесилась…
А со вторым ребёнком кесарево было уже плановым, и в реанимации я своими глазами увидела, как мне вкалывают окситоцин. Ну и видимо, он меня до сих пор не отпускает (младшему четыре месяца). Он же та-а-а-а-ак улыбается. И та-а-а-а-ак пахнет.
А потом сядет, пойдёт, начнётся какой-нибудь мерзкий кризис, женится… и всё! Ну хочет он раз в какое-то время поесть – что мне, сложно? (хотя кормить опять больно, да, но я же помню, что это пройдёт).
И если пока сделать его счастливым так просто, то почему бы не сделать? Особенно, если в этот раз он не требует отдавать взамен свою собственную жизнь, кошелёк, молодость, счастье, здоровье… Чего требовать-то, если всё забрал первопроходец, ха-ха.
Вечер. Идём с сыном домой. Он предлагает свернуть на площадку: вдруг друзья гуляют. Сворачиваем. Друзей нет, но сын не теряется: подхватывает какую-то палку и с улюлюканьем воодушевленно носится по пустынному двору.
На площадке появляется мама с коляской: в ней девочка лет двух. И ещё мама с двойняшками примерно того же возраста.
Сын уже занят лепкой крепости, а я невольно слушаю разговоры мам и малышей. Ну, как разговоры…
— Уа-ио-аи-оуа-мями-вава.
— Да, моя хорошая, снежок выпал, зима наступила.
— Ами-яи-оуа-ия-ма-пиу-бах.
— Лопатку? Держи, моя девочка, будем копать!
На лопатку немедленно слетаются двойняшки (мальчик и девочка).
Мальчик:
— Эи-уоа-аи-меми-авау-апи-уэ.
Мама двойняшек:
— Да, сынок, это девочкина лопатка, а ты свою не взял. Ну, ничего, по очереди можно копать.
Сестра мальчика:
— Уауа-ои-эя-ими-вяу-ма-аф-аф.
Мама двойняшек:
— Собачка? Да, точно, собачки у девочки на рукавичках!
Я слушаю с ощущением, что попала на другую планету, где одни говорят на марсианском языке, а другие их при этом понимают! Перевожу взгляд на своего четырехлетнего мужичка и недоумеваю: неужели он тоже был таким марсианином, и я его понимала?! Как такое возможно?! Куда же тогда подевался тот маленький инопланетянин? И откуда взамен его взялся большой говорящий мальчик со словарным запасом юного Пушкина?…
— Ауиэ-иба-ма-уэа-ра-оуа-ми-сиа-до.
— Да, доча, дома у нас новая книжечка, посмотрим перед сном!
— Иау-ка-ме-иа-бэ-оу-ми-эа.
— И лошадка твоя дома ждёт, сынок, скоро пойдём.
Я смотрю на женщин с нескрываемым восхищением. Удивительный, конечно, народ — мамы! Великие люди!..
Фото: Катерина Апель
Задумывались ли вы о том, почему наши дети не хотят проводить время с нами? Может потому, что когда-то, когда они были маленькими, мы не находили время на то, чтобы просто побыть с ними, отложив все свои дела?
Детство — это самая нежная и ранимая часть жизни. И если мы ставим на первое место ежедневные заботы вместо потребностей нашего ребенка, то разве имеем право потом требовать, чтобы дети уделяли нам время?
Родить ребенка и обеспечить его — это не значит воспитать. Дать ему небходимые материальные вещи или поучать словами — это не значит воспитать.
Вы слышите эти слова так же часто, как слышу их я? Дети хотят полежать со мной каждый вечер, потому что они любят проводить время с мамой. Это моя новая любимая фраза. Почему? Позвольте мне рассказать.
Нашим детям 10,7 с половиной, 6 и 4 года. Знаете, что наш семилетний сын просит меня каждую ночь, когда я прихожу убаюкать его? «Мамочка, ты полежишь со мной?»
И мне грустно думать о том, что большинство вечеров я отвечала: «Только на секунду, дорогой. Мне нужно убедиться, что твои братья и сестры уснули. Мне нужно убрать на кухне. Мне нужно поработать над моими записями по работе. Папа и я собираемся поужинать». Независимо от причины, все мы говорим одно и тоже: «Только на секунду. Есть другие более важные дела».
Знаю, знаю, мы не сможем лежать всю ночь. Ребёнок будет ждать этого, как все дети. «Дашь палец — всю руку откусит». Мы думаем, что полежим всего 5 минут, они хотят 20. Мы лежим 20, дети просят 40.
Но… Знаете что? Несколько лет назад друг нашей семьи скончался во сне. Неделю спустя в другом городе семилетний мальчик неожиданно умер, пока играл во дворе. Мне трудно думать об этом, говорить и писать.
Теперь, когда у меня сын просит «Мама, полежи со мной»— это самое лучшее, что может произойти вечером. Потому что я слышу в нашем тихом разговоре перед сном те детали, которые 7-летние дети больше не рассказывают своим мамам:
Мишина Екатерина «Сказка на ночь».
Это всё происходит, когда мы откладываем все остальные заботы. Это всё происходит, когда мы забываем о всех вещах, которые мы должны или хотели сделать.
Моя бабушка говорила мне, что необходимо наслаждаться детьми, пока они в нас нуждаются. Она также говорила, что не знает, зачем люди рожают детей, если они совершенно не хотят проводить с ними время. Она говорила, что она любит растить своих детей и знает, что я буду делать так же.
Мои родители и родители моего мужа напоминают нам всё время, что однажды наши дети не захотят проводить так много времени с нами. Эта мысль разбивает мое сердце!
Но! Этот день не сегодня. Сегодня с полежу с моим малышом, когда он попросит меня об этом и со всеми своими 4-мя детьми и спою им их любимые песни.
Если добавить всего 10 минут к каждому нашему вечеру, когда терпение на исходе, а усталость на пределе... Ещё 10 минут, которые я счастлива провести с нашими детьми. Слушая их, подбадривая и повторяя: «Сегодня, именно сейчас, ты — самый главный для меня».
И знаете что?
Через 10 лет эти слова вернутся, когда моему сыну будет 17 лет, и я попрошу его остановиться и просто посидеть со МНОЙ пару минут… И он сделает это.
Если вы готовитесь стать родителями или ваш ребенок уже засыпает вас вопросами, эта статья для вас. Ниже представлены 5 «неудобных» детских вопросов, на которые вам придётся дать ответ.
Главное – это возраст ребенка, который задает вопрос. Ведь для каждого возраста нужно определенное количество подробностей. Вот самый лояльный ответ: «Мы с мамой понравились друг другу, поженились, и вскоре появился ты».
Но не стоит описывать все в красках.
Таким вопросом ваш ребёнок привлекает к себе внимание. Важно сказать: «Я очень тебя люблю, и сестричку твою, и братика, и папу, и бабушку. Просто это разная любовь, ведь одинаково любить нельзя». Старайтесь не выделять кого-то из членов вашей семьи, и наоборот, не нужно превозносить малыша до небес.
На этот вопрос следует ответить вот так: «Мы с тобой тоже иногда ссоримся, но всегда миримся. Так же и с мамой (папой). Извини нас, пожалуйста».
Но не стоит выяснять отношения и оскорблять друг друга в присутствии детей.
Родители должны ответить, что невозможно купить все вещи мира. Ответьте малышу, что вы стараетесь, чтобы у него было всё лучшее. И то, что есть у него, может не быть у его соседа/соседки по парте.
Если вашему ребёнку уже есть 10 лет, вы должны отвечать прямо. Не нужно говорить «вырастешь – узнаешь» или «ты ещё маленький такое знать». Ребёнок всё равно найдет ответ. Психологи рекомендуют даже в три года отвечать, что у мальчиков есть пенис, а у девочек вагина, и они соединяются, когда люди любят друг друга.
Фото: istockphoto.com
Когда моя старшая дочь собиралась идти в первый класс, я ждала этого момента активнее, чем ребенок. Больший ажиотаж возможен лишь перед рождением первенца, когда будущая мама шатается в «ванильном» настроении по детским супермаркетам, планируя в ближайшее время скупить в нем хотя бы четверть.
Потребительский бум в обоих случаях кончается тем, что половина «необходимых» и «полезных» покупок никем не используется, зато семья успевает на славу поссориться в поисках компромисса между слепым энтузиазмом мамы и «эгоистичной» трезвой головой папы, который не хочет брать кредит на «чудо-коляску» первенцу и «приличные» сборы в школу семь лет спустя.
В этом году я отправляю в школу очередную первоклассницу, а потому освежаю в памяти все те потребительские бессмыслицы, которых в этот раз надеюсь избежать.
Не знаю, в каком настроении буду собирать в школу сына, но, отправляя в школу девочку, любая мама, наверное, чувствует себя немножко родительницей Наташи Ростовой, готовящей чадо к первому балу. Запасаются бантики, ленточки, пиджачки, ажурные гольфы и десяток блузок. А потом выясняется…
• В школе почти всегда жарко, а потому жакеты дети оставляют в раздевалке (где потом и теряют). Так что вместо дорогого пиджака лучше сразу купить только «бюджетный» жилет или сарафан. По этой же причине не стоит покупать слишком много блузок с длинным рукавом — возможно, ребенок просто откажется их носить после того, как в школе включат отопление. Зато — бонус! — рубашку с коротким рукавом можно стирать не после первой же носки, а хотя бы после второй: рукав о парту не замызгивается.
• Одного комплекта «парадных» бантиков более, чем достаточно. Осенью под шапку будет гораздо удобней цеплять не банты а-ля ведро, а аксессуары попроще.
• Если есть возможность купить форму без карманов — покупайте без карманов! Так вы избавите себя от плесневелого хлеба в «карманцах» («Ой, хотела птичку возле школы покормить и забыыыла…»), от протекшей там же гелевой ручки или куска размякшего пластилина.
• «Запасную» сменную обувь, купленную на случай «а вдруг он потеряет», вы потеряете раньше — среди прочих тюков на антресолях с «самым необходимым». Или нога у первоклассника вдруг вырастет за полмесяца…
А вот спортивную форму не стоит покупать по «остаточному» принципу. Я слышала немало историй о том, как кто-то в детстве ненавидел физру просто потому, что одноклассников слишком забавляла его футболка с Чебурашкой, или провоцировал живот, торчащий под тесной майкой.
Не поленитесь примерить: в спортивной форме ребенок должен чувствовать себя уверенно и комфортно.
А вот если на летнем собрании завуч бодро продиктовал список инвентаря «на первое время» — не торопитесь. Я после такого собрания спешно купила дочке лыжи с ботинками, а ребенку подруги в другой школе обещали едва ли не катание на коньках. Хорошо, ей хватило ума поискать на собрании родителей «не первого призыва» — те поведали, что в реальности спорт на улице начинается со второго класса, а от «выгула» первоклассников педагоги под разными предлогами отлынивают, и это понятно: слишком уж долго малыши экипируются. Мой ребенок в итоге использовал лыжи от силы четыре раза за зиму, и не в школе, а в парке с папой. Ну и ко второму классу потребовался уже другой размер, кто б удивился…
Вы уже присмотрели ребенку милейшие тетрадочки с котиками? Или хипстерские произведения карикатурного искусства по 18 листов? Напрасно. Иногда учитель разрешает покупать любые тетради — лишь бы первоклассник комфортно чувствовал себя в школе. Но чаще уже на собрании просят строго однотонные обложки. Если вас тоже попросили — проще согласиться сразу, а не выкидывать деньги на котиков. Ну, штуки четыре самых милых можно приобрести в качестве черновика или для работ по иностранному языку.
А вот среди однотонных тетрадей лучше не брать оптом самые «выгодные». В тетрадках с более плотной обложкой и хорошей бумагой ребенку удобнее работать — они не заминаются, дольше выглядят аккуратно и «настраивают» на аккуратность своего владельца.
Вот ластики, ручки и точилки вполне можно купить почти «оптом». Если ластик симпатичный — ребенок его вскорости подарит или обменяет на что-то, если несимпатичный — потеряет (в надежде, что новый купят «как у Карины»). Так что проще в будущем не нервничать из-за «текучки» в пенале, а жестом фокусника выдавать новые принадлежности.
Обложки — о, даже не пробуйте просто пойти в магазин и «купить обложки». Все — все! — школы закупают совершенно разные рабочие тетради и учебники, вариантов размера по ширине и высоте — штук двадцать, без преувеличения. Даже обычные тетради из одних обложек вываливаются (вечный стресс для ребенка), а в прочие — не влезают. Увы: проще сразу на месте все примерить (или перед походом в магазин записать на листок размеры выданных в библиотеке учебников). Можно заказывать обложки через интернет — в каталоге обычно указаны их параметры до миллиметра. Нужно подбирать высоту и ширину, при этом дольше всего не сваливаются с учебника так называемые «универсальные» обложки с одним самоклеящимся краем. «Универсальные» обложки без липучки (такие просто подворачиваются по ширине) — жестокая бессмыслица, они спадают с учебника у бедного ребенка по шесть раз за урок.
Если нашли идеальный размер — возьмите «еще парочку», обложки «летят» довольно быстро, а в середине года их уже не в каждом магазине можно найти. Можно купить и безразмерную пленку-самоклейку — правда, без гарантии, что именно этот экземпляр будет клеиться хорошо.
Если вам на собрании продиктовали список «прибамбасов» вроде «кассы цифр» и счетных палочек — тут, как и с лыжами, лучше навести справки у родителей со стажем. Все педагоги даже в одной школе работают по-разному: в каком-то классе дети действительно возятся со счетными палочками, а в другом учитель смекнул, что быстрее и проще использовать для счета обычные карандаши. Тогда палочки, цифры, буквы и прочие пластмассовые штуковины просто будут до конца года пылиться на полке, неожиданно выпадая и рассыпаясь в моменты самых ярких семейных авралов.
И да, если вам очень хочется купить ребенку «самые-самые» цветные карандаши, чтоб не «как-нибудь», а «крутые» и 36 цветов — купите. И оставьте дома. Потому что в школе среди тридцати шести палок ребенок будет блуждать в три раза дольше одноклассников, вызывая раздражение учителя… А через неделю потеряет всю эту «крутизну» и вздохнет с облегчением. Двенадцать карандашей по цене, при которой можно купить новые без особой трагедии — вот все, что нужно для родительского спокойствия и детского удобства. И стоит, конечно, при выборе подстроиться под ребенка: малыш с повышенным тонусом в кистях нажимает на карандаш сильно, ему нужен твердый грифель, иначе он намажет «грязи», а слабым пальчикам лучше брать мягкие или акварельные карандаши.
Вы уже присмотрели в интернет-магазине замечательный финский рюкзак с дышащей спинкой и светоотражателями? Если в каталоге не указан точный вес, спокойно закрывайте браузер и идите в обычный магазин за самым, возможно, простым, но легким ранцем. Берите в руку и мысленно прибавляйте к ощущаемому весу еще 2-2,5 килограмма. Это не преувеличение: мы сменили красивый фирменный рюкзак на что-то простое, тканевое и невесомое после того, как на рынке поставили его в шутку на контрольные весы. Весы показали 3,8 кг. Рюкзак, как оказалось, весил сам по себе 1,2… Позже нашли модель и с хорошей спинкой, и легкую.
А есть еще в отделе канцтоваров множество замечательных прибамбасов и прибамбасиков, не предусмотренных никакими школьными списками. Зато таких притягательных!
Вот отдельные красивые папки: как здорово, купил, рассортировал по папкам материалы для разных уроков — просто прелесть, как аккуратно! Вот пенал в целых три отделения: сюда ручки, сюда карандаши, а тут отдельно сложим ластики и линейки!
Если рука уже тянется за кошельком — подумайте, вспомните особенности вашего конкретного ребенка. Моя младшая дочка — немного педант и аккуратист: ей доставляет удовольствие красиво фасовать карандаши по отделениям, и новые канцтовары для нее мы покупаем только по мере стачивания. Вот она пойдет в школу с «умным» пеналом, где каждый карандаш хранится отдельно и все «по полочкам». А старшая… ну, она как я. Если просто донесла карандаш от школы до дома (хоть в кармане, хоть за ухом) — это уже победа. Сдуру я целый год мучила ее пеналом с отделениями, нервничала, учила все фасовать и аккуратно складывать… В этом году куплю обычный пенал на молнии («косметичку») — пусть вздохнет спокойно, и будет всем нам счастье.
Из «умных» прибамбасов нам со старшей пригодились в реальной жизни лишь офисные поддоны для бумаг, которые как конструктор ставятся друг на друга. Очень удобно: водрузил дома на полку – и в каждый поддон сложил тетради и учебник только по одному предмету. Сначала они, конечно, валялись горой на самом верхнем поддоне, но потом ребенок все-таки понял, что в сортированной куче рыться гораздо легче…
Подставка на стол для карандашей — полная ерунда, разве что нужна как мишень для бросания мячиком, эдакий «автоопрокидыватель». «Умная» подставка с креплением к столу опрокидывается тоже — не знаю уж, как это возможно, но мои дети владеют этим секретом. Стакан-непроливайка? Нужен разве что как бальзам на душу учителя ИЗО. Дома он все равно «проливайка», а вот воды в него входит слишком мало — удобнее для мытья кистей использовать объемное пластиковое ведерко из-под какой-нибудь квашеной капусты.
В общем, что еще можно написать про школьные сборы? Главное — без фанатизма! Если второго сентября у вас все еще нет счетных палочек, а тетрадок закуплен только десяток, мир не рухнет, и прямо ночью в тапках не нужно бежать в магазин. Купить лишнее никогда не поздно, а вот выбросить купленное будет жалко. Со стихийными покупками есть риск очень быстро потонуть среди никому не нужных штучек и приспособлений, переполнивших шкафы и опустошивших кошелек.
Фото: pixabay.com
Пубертатный период – самое сложное время в жизни как родителей, так и самих детей.
С телом происходят физиологические изменения, усиленно вырабатываются гормоны и происходит переоценка ценностей. Вчерашние маленькие мальчики и девочки становятся взрослыми, поэтому прежние правила построения диалога больше работать не будут.
Большинство из них начинает комплексовать и замыкаться в себе, особенно если их лицо начинает покрываться прыщами. Старайтесь не оттолкнуть их в такой важный для них момент, будьте готовы всегда предложить свою помощь. Если речь идет о каком-то дефекте внешности, то отведите ребенка на прием к косметологу, который может помочь решить проблемы, связанные с красотой. Также вы можете поработать со специалистом-психологом, который в пубертатный период необходим как подросткам, так и их родителям.
В этот период времени они ставят под сомнение все то, что любили и принимали на веру в более нежном возрасте. Не апеллируйте к их прежним авторитетам и кумирам, а позвольте им самим выстроить свои новые отношения во взрослом мире с позиции взрослеющей личности.
Буйство гормонов будет провоцировать весь спектр различных эмоций, которые родителям нужно будет стойко вынести. Первая любовь, дружба, секреты, слезы, агрессия – у каждого человека переходный возраст проявляется индивидуально. Старайтесь не делать им замечаний в резкой категоричной форме – такую просьбу они точно проигнорируют. Старайтесь развивать свои коммуникативные навыки и психологическую эрудированность. Если же вы не можете выстроить конструктивный диалог, то обратитесь за помощью к психологу, который проконсультирует вас о том, как себя вести наиболее эффективно в вашем конкретном случае.
Подростки слишком остро и резко будут реагировать на любую критику, особенно, если она связана со сферой их увлечений, компанией или же одеждой. Этот период времени стоит просто переждать и ни в коем случае не паниковать.
Фото: pixabay
