Эта уникальная в своём роде «шоссированная дорога» была проложена в первой половине ХІХ века из Москвы в Варшаву, которая вместе в другими польскими городами и землями попала в состав Российской империи по условиям Венского конгресса (1815). По существу, шоссе стало магистральной дорогой — самой длинной на ту пору в империи и одновременно наикратчайшей из старой столицы России в западную Европу. Прошло шоссе через белорусские земли, получившие от тогдашних властей в 1840 году официальное название «Северо-Западный край».
Длинные вёрсты Варшавки
Сегодня в пределах Беларуси это шоссе, для краткости именуемое «Варшавкой», нанизало на себя ни много ни мало одиннадцать районных центров Брестской, Минской, Гомельской и Могилёвской областей. Оно было построено «волею блаженной памяти императора Николая І» — так почтительно писал в своём указе его сын Александр ІІ — и прошло в обход столицы Минской губернии, ибо альтернативой Минску стал… Бобруйск. Недаром же в Бобруйске и ныне говорят «со значением»: «Таки Бобруйск не первый город в Беларуси, но и не второй!»
Почтовая станция в д. Барак Бобруйского района
Заглянув сегодня в атлас автодорог Беларуси, нетрудно заметить: прокладывали дорогу строго по линейке. Абсолютно прямые участки связали шесть тогдашних поветовых (уездных) центров: Брест, Кобрин, Слуцк, Бобруйск, Рогачёв и Чериков.
Попавшие на эту линейку местечки, имения, села, такие как Берёза, Ивацевичи, Старые Дороги, Пропойск (с 1945 года — Славгород), Кричев, благодаря шоссе выросли со временем в города, более того — в центры районов по нынешнему их статусу.
Обозначенное сегодня в республиканском перечне дорог как «Р43» (а участок от Кобрина до Ивацевич — «Р2»), шоссе продолжает неутомимо трудиться уже второе столетие…
Читайте также: Путешествие во времени: главная улица Бобруйской крепости
Однако чем солиднее становится его возраст, тем больше возрастает интерес к нему как к памятнику истории. Ведь именно здесь, в отличие от других белорусских шляхов, трактов, гостинцев, лучше всего сохранилась изначальная трассировка дороги и в немалой степени её инфраструктура, включающая в себя кое-где участки придорожных древесных посадок, почтовые станции и заставные дома.
Проезжая мимо них, современные автомобилисты вряд ли задумываются о прежнем назначении этих построек и посадок. А между тем...
Почтовая станция в Слуцке (1846)
«По дороге зимней скучной...»
Когда Пушкин, хорошо знакомый с белорусскими дорогами, писал в 1826 году эти строки, действовал только участок дороги от Варшавы до Брест-Литовска, а вскоре развернулось строительство шоссе (это французское слово обозначает дорогу с искусственным покрытием поверх грунтового основания, с четко спланированным полотном для движения, оборудованную обочинами и кюветами) от Брест-Литовска до Бобруйска, завершенное в 1846 году. Участок Москва — Бобруйск заработал три года спустя.
Особое внимание власти уделяли внешнему виду дороги, её благоустроенности. Верстовые столбы (ну конечно же: «Навстречу мне только вёрсты полосаты попадаются одне...») и указатели, сделанные из дерева и камня по утверждённым образцам, придавали дороге необходимую строгость и регулярность.
Очень точно соблюдались пропорции шоссе: ширина как проезжей части, так и обочины жестко регламентировалась. Вдоль дороги возводятся мосты, появляются липовые, кленовые, но чаще всего берёзовые аллеи. Прямой, как стрела, Варшавке они придавали ещё большую стройность и романтическую красоту. Словно приглашая укрыться в их тени, они создавали живописную перспективу, неудержимо манящую вперед. А кроме того, защищали шоссе в зимнюю пору от снежных заносов, помогали отыскать дорогу в ненастье.
Прямизна Варшавки, с одной стороны, укорачивала путь, а с другой – отвечала требованиям транспорта того времени: экипажей, карет, колясок, повозок, тарантасов, двигавшихся неспешно и с частыми остановками, что доставляло, по слову Владимира Соллогуба, автора знаменитого «Тарантаса» (1840), «много беспокойства для боков».
Вот и Павел Шпилевский, известный белорусский этнограф, писатель и театральный критик, следуя по Варшавке в 1853 году, потратил аж целую ночь на переезд из Кобрина в Миловиды (всего-то 130 километров!), о чём и сообщил в своих колоритных очерках «Путешествие по Полесью и Белорусскому краю».
Почтовая станция в Миловидах (1846)
Станционные дома и их смотрители
В 20–40-х годах ХІХ века правительство Российской империи утверждает «образцовые», или, говоря современным языком, типовые проекты станционных (почтовых) и застáвных домов. В последних располагались военные заставы, караульни, предназначенные для проверки документов проезжающих и для взимания «шоссейного сбора» (чем сейчас, между прочим, занимается система BelToll).
Если поначалу эти проекты придерживались однотипного решения фасадов, то затем стали значительно разнообразнее, соединив в себе элементы позднего классицизма — в ту пору официального стиля николаевской России, — а также реминисценции из готики и «византийско-русского» стиля.
К проектам прилагались рекомендации строить дома с неодинаковыми фасадами, благодаря чему дорога обретала индивидуальный характер.
Читайте также: Похитительница поросят. Как в 19-м веке в Бобруйске судили очень странную преступницу
Как правило, станционные дома состояли из основного здания (гостиницы и административного помещения) и двора с хозяйственными постройками: конюшнями, сараями, амбарами для фуража. Предусматривались три разряда (класса) домов в зависимости от количества мест... для лошадей на конюшне (от 18 до 54 — с отклонениями в ту или иную сторону).
Располагались станционные дома как в центре населенных пунктов, так и на выездах, «на околицах», «где пригоже». Иногда — вблизи уже существующей корчмы, что… да, по понятным причинам, могло непредвиденно и намного увеличить срок поездки…
1
Для сегодняшнего путешественника уже не звучат слова «перекладные», «прогоны», «подорожная», «ямщик», «почтовая станция»... А ведь в прошлом эти слова обозначали понятия жизненно важные при передвижении по стране. Почтовый тракт был разбит на участки — прогоны чаще всего по 17 верст (~18 км), на границах которых размещались почтовые станции, где меняли лошадей (перекладных) по предъявлении специального документа — подорожной (прогонной), выдаваемой государственными органами.
Обязательным атрибутом шоссе были заставные дома для взимания дорожного сбора. Заставной дом в Глуше Бобруйского района
В почтовом доме жил смотритель. Его портрет, полный теплоты и сострадания к нелёгкой доле этого, по выражению недоброжелателей, «почтовой станции диктатора», воссоздал Пушкин в своей повести «Станционный смотритель» (1831). Там есть такие пылкие строки:
«Кто не проклинал станционных смотрителей, кто с ними не бранивался? Кто, в минуту гнева, не требовал от них роковой книги, дабы вписать в оную свою бесполезную жалобу на притеснение, грубость и неисправность? <...> Что такое станционный смотритель? Сущий мученик четырнадцатого класса, ограждённый своим чином токмо от побоев, и то не всегда... Погода несносная, дорога скверная, ямщик упрямый, лошади не везут — а виноват смотритель... Сии столь оклеветанные смотрители вообще суть люди мирные, от природы услужливые, склонные к общежитию, скромные в притязаниях на почести и не слишком сребролюбивые. Из их разговоров... можно почерпнуть много любопытного и поучительного».
Фрагмент Почтовой карты Европейской России, 1871 г.
Впрочем, у современника Пушкина, уроженца Беларуси Фаддея Булгарина были совсем иные мнения об этих так называемых «услужливых людях». В своём романе «Иван Выжигин» (1829) Булгарин гневно обличал «закоснелое упрямство станционных смотрителей, которые, по большей части, исполнение своей должности поставляют в том, чтобы скорее отправлять курьеров и задерживать едущих по своей надобности». А на упрёки в плутовстве и мздоимстве «не слишком сребролюбивые», по свидетельству писателя, обыкновенно отвечали: «Ведь жить надобно как-нибудь». Что правда, то правда! Слова эти должно просто высечь в граните — время над ними воистину не властно…
Читайте также: «Койки, подушки, матрацы вместе с детишками летели вон». Как в Бобруйске в 1945-м выгнали сирот из детского дома
Узлы памяти
В деревне Миловиды доныне стоит почтовая станция, выстроенная по «образцовому» проекту 1846 года.
Продолжая путь от Миловид в сторону Ивацевичей и далее, к Берёзе, можно на 50-километровом участке Варшавки повстречаться с ещё двумя станционными домами — в Артычанке и Нехачево.
Скромный неоготический вид первого, полностью, увы, заброшенного дома и развёрнутая, удивляющая своим размахом классицистическая композиция второго дома служат наилучшим доказательством того, что стремление к индивидуализации облика дороги тут вполне реализовано её создателями.
Почтовая станция (1846) в Нехачево
Участь станции 1 класса — между прочим, с покоями «для царской фамилии» — воистину радует в Нехачево. Отремонтированное, ухоженное здание с обширным двором и чудесным, со вкусом оформленным уютным интерьером стало рестораном. И в то же время это – очень уместное напоминание посетителям о богатом прошлом старинного шоссе. «Шэрай бясконцай нiткай з вузламi памяцi» именовал дороги Максим Танк. Кажется, будто сей меткий поэтический образ списан им с Варшавки...
По материалам сайта Планета Беларусь
Фото: Виаполь, Картолог
