Только теперь, когда у меня четверо детей, я научилась спокойно реагировать на смелые заявления других родителей: что их дети никогда бы себе чего-то «такого» не позволили, что их дети никогда не лечились антибиотиками, что их дети уже в два года рисуют человечков, а в восемь могут двадцать раз отжаться.
Я спокойно отвечаю: «75% моих детей тоже никогда бы себе такого не позволили, 50% моих детей ни разу не лечились антибиотиками, 25% моих детей в два года научились рисовать человечков и половина спокойно отжимается даже не двадцать, а двадцать пять раз».
Десять лет назад, когда я была молодой мамой одного мальчика Саши, мне казалось, что я знаю о детском воспитании ВСЁ. А именно – что мой ребёнок является примером полнейшего родительского педагогического провала и моя материнская карьера, едва начавшись, пришла к бесславному концу. Сашенька рос неуправляемым, буйным и до средней школы не показывал никаких художественных склонностей или талантов. Вообще.
Я делала всё, что могла, чтобы развить его интеллект с пелёнок – назубок знала методики Монтессори, Зайцева, Домана, Никитиных, покупала журналы со статьями о детской психологии, шила для малыша игрушки в виде тряпичных букв, набитых гречкой, ставила классическую музыку и показывала альбомы с картинами эпохи Ренессанса.
Но, ещё не научившись стоять на ногах, мой первенец превратился в тирана, своим ором и бескомпромиссностью терроризировавшего всю семью.
Читайте также: Как помочь ребёнку справиться со стрессом
С ним невозможно было никуда пойти – две попытки посетить кофейню и ресторанчик увенчались провалом, несъеденной едой и недоумевающе-раздражёнными взглядами других посетителей.
Потому что Сашенька, полуторагодовалый сообразительный мальчик, просто орал. Он орал в гостях, он орал во всех людных местах, он орал и не слушался везде, где мы бывали. Дома он вывел из строя всю бытовую технику, до какой мог добраться и даже развинтил офисное кресло! За полтора года как-то наловчившись обращаться с ним, я прониклась скепсисом по отношению ко многим методикам развития детского интеллекта – я твёрдо решила, что придуманы они:
- для девочек,
- для достойных родителей, а не таких тряпок, как я.
Когда я была мамой только одного мальчика Саши, мне казалось, что я знаю о детском здоровье всё. Саша, которому уже сейчас одиннадцать – не болеет. Никогда. Вообще. Едва у малыша зажил пупок – я стала выкладывать его, голого, в одной распашонке, на одеяльце, расстеленное прямо на полу.
Малыш рос и развивался без шапочек и носочков, получал в неограниченных количествах грудное молоко, спал вместе с родителями до двух лет и был возим на море, в палаточный лагерь с песком и «антисанитарией», с шести месяцев. Его пелёнки никогда не гладились, а посуда не стерилизовалась.
Потому, когда знакомые мамы жаловались, что их дети болеют, у меня было моё собственное твёрдое мнение на этот счёт: а сами виноваты. Кутать не нужно было. И грудью кормить хотя бы года полтора.
И потом у меня родилась девочка Катя. Если бы Катя оказалась первым и единственным моим ребёнком, то я бы однозначно примкнула к тем мамам, которые, стоя в сторонке со своим опрятным послушным малышом и наблюдая за чужой безобразной истерикой, сказали бы: «Вот моя девочка никогда бы себе такого не позволила!» и поставила бы себе честный жирный плюс.
Катя была из тех младенцев, о которых пишут недоумевающие от чужих бед родители: «Чего вы киснете, вам нужно развеяться! Смело берите ребёнка с собой в рюкзачок и идите гулять, идите на выставку, идите в кино, в гости – не замыкайтесь в четырёх стенах и не бойтесь носить ребёнка с собой!».
Катя с самых первых дней спала в своей отдельной кроватке, в другой комнате (что-то немыслимое в контексте младенца Саши) и могла часами лежать там, рассматривая подвешенные вдоль бортика игрушки, пока мы с её старшим братом благополучно занимались на ковре рядом.
Читайте также: Многодетная мама: ...остаётся любовь
Детская ревность? Я таких слов не знала, моя материнская самооценка стремительно росла. За первые Катины два месяца мы исколесили всю Киевскую и частично Черниговскую области. Без проблем останавливались в придорожных кафе, я даже возила Катю с собой в институт и библиотеку!
Но в три месяца случилось нечто ужасное. У дочки мало того, что поднялась температура – она начала кашлять! Я была уверена, что такого не бывает, что это не из моей реальности – давать ребёнку какие-то лекарства, водить к врачу…
Мне казалось, что просто нужно меньше паники, больше грудного молока, поносить на ручках – и всё пройдёт. Именно это я без тени сомнения советовала другим мамам, у которых болели дети. Я была уверена, что это не дети болеют, а их мамам нечем заняться. Но кашель почему-то не прошёл.
Врач, прописавшая нам антибиотики неделю назад (ан-ти-би-о-ти-ки? Да никогда в жизни!) сказала твёрдо, так, что даже я послушалась: «Вам нужно ложиться в больницу. Немедленно. В любой момент у девочки может развиться пневмония». Две недели мы провели в больнице, получая уколы и всевозможное лечение.
Я стала осторожнее. Дочка болеет в среднем раз в три месяца – любой вирус, летящий по воздуху, словно прельщается кроткой беспомощностью этой нежной хрупкой белокурой девочки – и Катюша заболевает. И как заболевает! Если поднимается температура, то не ниже тридцати девяти! И, как минимум, две недели сидения дома нам гарантированы.
В пять лет, в конце весны, когда её брат вовсю купался и гонял босиком, жарким маем Катюша умудрилась схватить двустороннее воспаление лёгких. В семь, тоже летом – сильную ангину. В восемь – два пиелонефрита подряд.
Благодаря Катюше я научилась «читать» анализы крови и мочи, научилась делать жаропонижающие уколы и разводить порошковый антибиотик для инъекций. Нас хорошо знают как минимум в трёх больницах города. Почему?.. Что я сделала не так? Ответа на этот вопрос я так и не получила.
И вот передо мной оказались два совершенно разных ребёнка. Рождённых от одинаковых родителей, употребляющих одинаковую пищу, живущих в одной комнате – и потрясающе, невообразимо разных!
Читайте также: В кого ты такой? А, в меня…
Немыслимые, невозможные для Саши вещи его сестра делает с лёгкостью, словно никто её этому и не учил. В то же время Сашины собранность, методичность, ответственность чужды «летающей в облаках» Катюше.
Наша старшая девочка почти не ходила в садик и могла часами сидеть, складывая пазлы (Саша, до определённого возраста, эти пазлы ел) и рисовала потрясающие картинки. Слушала книжки, которые я могла читать ей с утра до вечера. Как будто бы сама, без чьей-либо помощи, научилась читать и писать.
А ведь первые Сашины полгода в школе были суровым испытанием! Из детского сада моего первенца выпустили с рекомендацией «индивидуального обучения», и, откровенно говоря, в семь лет он был совершенно не готов к школе.
По инерции я продолжала несколько лет считать себя матерью-неудачницей и всячески оправдывалась перед учительницей, но в пятом классе выяснилось, что у Саши очень всё хорошо складывается с математикой. Более того, он начал читать толстые романы из «Библиотеки приключений» и детскую классику, а также рисовать хитрые инженерные чертежи и топографические карты.
Мне очень хотелось отдать сына в какой-то кружок, но он нигде не приживался, пока мы не дошли до карате. За четыре года Саша достиг немалых успехов, заработав «синий» пояс и кубики на животе.
Сын подрос, посолиднел и стал настоящей опорой в семье – ответственный, собранный, способный помыть посуду, приготовить для всех вкусный завтрак, поменять колесо у машины и сделать массу других полезных вещей. И, главное, он очень добрый и отзывчивый.
Когда Саша учился в первом классе, у меня родились Евфросиния с Никитой. С первого беглого взгляда на эту парочку стало ясно, кто есть кто. Разные, как день и ночь, они не то что не походили на брата и сестру – а вообще на близких родственников!
Белокурая, голубоглазая, с носиком-кнопочкой Ефросиша оказалась по характеру полным антиподом своей старшей сестры (нежной, легкоранимой, тихой) и на порядок спокойнее Саши в аналогичном возрасте.
Читайте также: Ребёнок требует много внимания: как справиться с проблемой
Если Саша «брал своё» ором, то Евфросиния придумывает более изощрённые и артистичные способы. Она бойкая, уверенная в себе и очень вредная. Она одна из всех четырёх моих детей на замечание строгим голосом пристально посмотрит в глаза и спросит: «Что такое, мама?»
Глядя на Евфросинию, мне очень часто хочется воскликнуть: «Моя дочка никогда бы себе такого бы не позволила!» В то же время когда Евфросиния начинает рисовать – у всех дух захватывает от того, насколько уверенными получаются штрихи и линии из-под её крошечных пухлых пальчиков!
Её единоутробный брат Никита, рождённый семью минутами позже – кареглазый (единственный из всей четвёрки), скуластый, тихий, упрямый и обидчивый. Глядя на эту парочку, понимаешь, что видишь словно две половинки единого целого, дополняющие друг друга.
Никита, когда только родился, был похож на крошечного персонажа Вицына из «Операции Ы». Тихий меланхолик, склонный к не совсем законным поступкам. Никита предпочитает быть «ведомым» сестрой и стоит за неё горой.
В аквапарке на праздновании своего дня рождения удалось протащить четырехлётнюю Евфросинию на взрослую «трубу», которой она не то чтобы не испугалась, а отнеслась со сдержанным серьёзным одобрением, сказав, что «не страшно и хорошо». Никита же, снаряжённый в надувной круг со шлейками, едва-едва освоил крошечную детскую горку, высотой полтора метра и наотрез отказывался исследовать более серьёзные развлечения.
1
Когда шайке малолетних разбойников исполнилось два года, я решила отдать их в садик. Многие годы я была ярым противником всяческих дошкольных учреждений. Старший сын ходил туда примерно полтора года и очень страдал.
Но обстоятельства моей жизни и работы складывались тогда таким образом, что иных вариантов не оставалось. Дочка ходила примерно год и страдала ещё больше. Садик – это, наверное, самое страшное (кроме больниц, конечно), что случалось в её жизни.
Читайте также: «Даже если ребёнок умеет плавать, его нельзя оставлять одного»: инспектор МЧС о безопасном отдыхе на воде
Сашу и Катю мало увлекали детские утренники, коллективные занятия, хороводы и жизнь в социуме. Конечно, спустя пару недель, привыкнув, они перестали плакать по утрам в раздевалке, но зато как продолжала плакать я – от осознания, что моим детям там не место. «Максимум в шесть лет. В подготовительную группу» – размышляла я раньше, «не понимая» родителей, которые эти садики хвалят.
И вдруг – шок. Козявочкам едва стукнуло два, они только научились ходить на горшок и ещё совсем не умеют сами одеваться – и я веду их в детский сад. Моя старшая дочка просидела возле меня несколько лет до школы: тихо, как мышка, что-то рисуя и вырезая картинки.
Но, оказалось, в природе существуют и такие дети, которым сад прямым образом показан. Плохо управляемые, активные, скучающие дома, готовые к командной работе Ефросиша и Никита рвались к играющим на площадке детям, возились с ними, терроризировали родителей и брата с сестрой – и у меня просто не оставалось выбора.
К этому моменту я поняла, что как мама совершенно ничего не понимаю в детях и в материнстве.
- Когда-то я считала, что для того чтобы ребёнок не болел, нужно его просто закалять и не давать антибиотики «по первому чиху». Это сработало ровно с половиной моих детей!
- Когда-то (пусть и недолго) я считала, что истерики на улице, ор и ужасное поведение зависят от родительского воспитания. Действительно, я смогла воспитать целого одного ребёнка, который никогда не кричал ни на улице, ни дома!
- Когда-то я считала, что жёсткий режим дня и кормления – пережитки прошлого, но опыт с двойняшками показал, что если у нас не будет режима, то у этих детей не станет и мамы. Ровно в девять вечера в доме наступает отбой, а в семь утра – подъём. А несколько лет назад у нас все ложились, когда хотели, и просыпались тоже когда получится. Такой расклад казался мне прогрессивным и «экологичным».
- Когда-то я считала, что талант есть у каждого ребёнка и проявляется он в раннем возрасте – всё зависит от родительской настойчивости. На деле оказалось, что всё очень индивидуально и родительская настойчивость должна проявляться, прежде всего, в развитии у ребёнка ощущения, что его безоговорочно любят, каким бы он ни был.
- Я искренне не понимала и даже обижалась на тех знакомых, которые спрашивали, почему я не отдаю Катюшу в садик. Сейчас же я понимаю, что несмотря на солидный опыт, я совершенно не могу ничего кому-либо советовать.
Все детки разные и, получается, только мама знает наверняка, что на самом деле нужно её ребёнку и как «правильно» его лечить и воспитывать. Пожалуй, это и есть единственный совет, который могу дать без сомнения в собственной правоте.
Фото: pexels.com
