Тамара решила уйти от мужа. А что? Ещё не старая, симпатичная. А муж? Ну совсем же не ценит её. Не говорит, что она красивая, не замечает новое платье, новую стрижку.
А вот Фёдор Михайлович из соседнего дома всё это замечает. И при встрече скажет всегда:
- Ну, Тамара Ивановна, ну вы сегодня в этом платье, как цветок. Вокруг вас сейчас бабочки запорхают.
И ручку ей поцелует. А муж молчит. Он сумки тяжёлые с картошкой несёт и новые обои для спальни. И не может в это время ручку жене поцеловать. Или под машиной лежит и торопится отремонтировать её быстрее, потому что Тамаре к парикмахеру надо ехать. Лежит там, одни ноги только видны из-под машины, и не может сказать супруге, что платье на ней сегодня красивое.
Или вот сварит Тамара суп, а муж съест этот суп, корочкой хлеба подберёт последние капельки из тарелки и молча чай наливает. И чёрт его знает, вкусно ему было или нет? Мог бы сказать, а он молча чай с сушками пьёт. Молчун.
А тут квартиру в соседнем подъезде стали сдавать – и Тамара решила:
- Уйду. Не ценит. Молчит целыми днями. Всё чего-то копошится, занят всегда. И в театр его не дозовёшься, он лучше дома телевизор посмотрит.
Так ей муж отвечает.
Мебель в новой квартире была – и Тамара стала вещи свои уносить. Не всё сразу, а потихоньку. Придёт вечером, в сумку свои платья сложит аккуратненько и уходит. А назавтра снова придёт, сервиз чайный заберёт.
Муж ничего не говорит, похудел только.
- Бери, Тома, что нужно. Может, помочь тебе там надо? – только и скажет.
Читайте также: Ненакрашенные женщины
В середине сентября неожиданно похолодало – и Тамара вечером, придя с работы, зашла в свою бывшую квартиру, чтобы забрать тёплое пальто.
Муж в кухне картошку жарил. А в прихожей на коврике, свернувшись в клубок, собачка спит. Худющая, все ребра выпирают и шерсть свалявшаяся, грязная.
Когда женщина зашла, собака встать попыталась на тонкие дрожащие лапки и упала. Только тощим хвостиком пыталась махать.
- Стёпа, что это? Ты где это несчастное животное нашёл? – спрашивает Тамара.
- Да вот пришла сегодня к гаражу и не уходит. Ноги её от голода уже не держат. Так на руках и принёс. Овсянку вот ей сварил.
- Стёп, а может, помоем эту бедолагу? Я помогу. Тёпленькой водичкой с мылом, аккуратненько.
И вот они вместе эту собачку намыли, в полотенце закутали, а собачка их всё лизнуть старалась своим языком тёплым: то в нос лизнёт, то в щеку. И они смеялись и тихонько отмахивались.
А потом собаке дали овсянку и смотрели, как она ест. И муж предложил:
- У меня картошка пожарена, хочешь поужинать?
А Тамара согласилась. И они ели жареную картошку, и обсуждали, как собачку назвать. Степан всякие смешные клички предлагал – и Тамара смеялась. Но потом они всё-таки её Найдой назвали.
А когда они чай стали пить, Стёпа пирожные «картошку» из холодильника достал. Выложил на красивое блюдечко со словами:
- Угощайся, Том. Ты же любишь «картошку».
- Люблю. А ты что, ждал меня?
- Ждал. Похолодало же, а ты без пальто. У тебя ведь только плащ взят. Я и сапожки тебе тёплые подремонтировал, подошву приклеил, теперь крепко держится. Ты и сапожки возьми, холодно стало. Береги себя. Ты что, Тома, плачешь?
А на улице шёл дождь. И редкие прохожие, прикрываясь зонтами, спешили домой. Потому что дома их ждут. И прохожие поднимают глаза, отыскивая своё окно среди сотни других, и улыбаются, потому что видят там свет...
