Ирина работает в детском хосписе медсестрой восемь лет: по её словам, невероятно тяжело терять, а ещё – побороть «чувство вселенской несправедливости».
Медсестра Белорусского детского хосписа Ирина Зуева посвятила работе с тяжелобольными детьми восемь лет, а пришла сюда по зову сердца. Она давно прекратила избегать неотвратимого и научилась помогать по-настоящему, а ещё иначе взглянула на смерть – и рассказала об этом.
В 2019 году Белорусскому детскому хоспису исполнится 25 лет: за четверть века здесь оказали помощь тысячам детей из разных уголков страны. В рамках цикла «Хоспис в лицах» Sputnik пообщался с ещё одной из здешних сотрудниц.
По зову сердца
Ирина Зуева посвятила работе в хосписе без малого восемь лет. Окончила столичное медучилище, распределилась в агрогородок Лесной и надолго задержалась: сперва фельдшером на скорой, после – медсестрой в местной районной больнице. А в хоспис попала буквально по зову сердца.
«Как и многие, я ничего не знала о паллиативе: в работе с детьми-инвалидами сталкивалась крайне редко. А 12 лет назад меня командировали от больницы на курсы по паллиативной медицине – так я познакомилась с хосписом.
Лекции шли в ещё старом здании; до сих пор помню, как меня впечатлили фото ушедших детей на последнем этаже хосписа – прямо сжалось всё от боли. И мысль не покидала: как такое может быть? И я почувствовала влечение: поняла, что буду здесь работать», – вспоминает медсестра.
Курсы закончились. Ирина расспросила здешних сотрудников о специфике работы и вернулась к прежней жизни, пока ей не позвонили прямо в день её рождения спустя четыре года.
«Сказали, что есть вакансия медсестры. До этого я не могла решиться, наверное, не была ещё готова. А тут поняла, что наступил этот час «икс». Пришла на восемь лет и, думаю, останусь на столько, на сколько хватит сил», – говорит собеседница агентства.
Хотелось рассказать всем, что есть другая жизнь
Ирина вспоминает, как, придя в Белорусский детский хоспис, стала «докапываться», бесконечно учиться – внутренне. Родные весть о смене работы приняли спокойно: теперь она находится на связи с подопечными 24 часа в сутки, а получив звонок в любое время дня и ночи – мчит без каких-либо обсуждений.
«Первый год мне хотелось рассказать всем на свете, с чем я столкнулась. Сказать: посмотрите, есть другая жизнь, и за каждой болезнью – своя история и трагедия. Люди слушали, ужасались, причитали: как ты там работаешь? Я и сама думала тогда: а правда, как я тут работаю? А потом прислушивалась и понимала, что работаю потому, что могу», – делится Ирина Зуева.
Медсестра говорит, что во всякую семью идёт с любовью, и большинство людей её принимают. А дети (даже те, которые на первый взгляд ничего не осознают) всё чувствуют, убеждена она: на особом уровне. «Встречают тебя, чужого, настороженно, а когда берёшь за руку – расслабляются. Я очень стараюсь», – улыбается женщина.
О чувстве вселенской несправедливости
«Сначала, конечно, было тяжело. В первую очередь от того, что я жила с постоянным чувством вселенской несправедливости: почему эти дети должны умирать? Ребёнок лежит, смотрит тебе в глаза, и ты понимаешь, что он знает то же, что и ты: осознает, что ему придётся уйти.
Я начала очень вовлекаться, мне хотелось спасать – делать невозможное. Я тогда всё пыталась найти ответ, пока не почувствовала, что эмоционально выгораю. А потом поняла, что от этого никому не станет легче. Лучше просто быть рядом, погружаться, принимать. Давать то, что могу давать. И стала перестраиваться», – вспоминает Ирина Зуева.
Ирина говорит, что помнит всех детей до единого. Машинально вспоминает о них, перемещаясь по городу, натыкаясь на хорошо знакомые дома. С некоторыми родителями общается до сих пор – уже без необходимости.
«Одни родители испытывают такую боль, что после смерти ребёнка не хотят ничего видеть, слышать, спешат закрыть тему – будто не было ничего. А с другими мы проникаемся взаимной симпатией, и мы так долго вместе, что потом поддерживаем отношения, хотя бы созваниваемся», – делится она.
Читайте также: Чего не стоит делать в присутствии ребенка
Умом понимают, сердцем – не могут
У медсестры хосписа по плану – два визита ежедневно. Семьи она посещает по необходимости: у некоторых ребят бывает не чаще раза в месяц, другим требуется помощь несколько раз за неделю.
«Помощь в семье разномастная. И медицинская, конечно: провожу нужные манипуляции – с гастростомой, через которую происходит кормление, трахеостомой, меняю повязки. Обучаю, конечно: когда ребёнок выписывается из больницы домой, мама всегда в ужасе – не знает, как к нему подступиться. Я всё показываю, подбадриваю, убеждаю в том, что мы сможем вместе справиться. Если нужно – подключаю психолога или абилитолога», – делится Ирина.
Ночные звонки раздаются, когда состояние подопечных детей резко ухудшается: порой мама просто теряется в подступающей панике, тогда достаточно лишь направить её, дать совет. В экстренном случае скорее ехать на помощь.
Очень непросто, говорит медсестра, подготовить родителей к неизбежному концу. «Я далеко не сразу начинаю говорить на эту тему, пытаюсь почувствовать момент. Если мама закрыта, у неё табу – конечно, не лезу. Но родители должны быть готовы: они ведь видят состояние детей, умом всё понимают, а сердцем – не могут», – рассказывает собеседница.
1
О смерти: если неотвратима, пусть будет достойной
Ирина Зуева рассказывает, что в прошлом году прошла курс по онкопсихологии, он помог иначе взглянуть на смерть.
«Смерти боится каждый, и я боюсь – я же не знаю, что за этой чертой. Но я могу говорить о ней в то время, как у нас в обществе табу на смерть. И я смотрю на неё уважительно: понимаю, что важно не только качество жизни человека, но и качество смерти. Если она неотвратима, то пусть будет достойной и наименее мучительной.
Ирина говорит, что со временем научилась переживать потери: осознала, что ей нужно уединение, а порой ещё помощь штатного психолога хосписа. «Я оплакиваю этих детей. И всегда думаю, все ли я дала», – откровенничает медсестра и добавляет: если сделала всё, что могла, – успокаивается.
«Я заметила, что часто дети жалеют своих родителей – на каком-то другом уровне. Они ведь боятся расставания с ними, а ещё того, что сделают им больно. И порой они будто репетируют свою смерть (готовят родных что ли): один кризис у ребёнка, второй, третий, и каждый раз кажется, что последний. А потом ребёнок берёт и уходит так, чтобы мама не наблюдала – тихонько, сам», – рассказывает она.
Любить – безусловно
«Терять всегда очень тяжело. Но когда ты видишь, как страдает ребёнок, – и эмоционально, и физически – воспринимаешь его уход как спасение», – говорит Ирина Зуева.
Медсестра считает, что за восемь лет многому научилась. Сегодня работа приносит ей огромное удовольствие: когда удаётся помочь родителям примириться; когда они сперва смотрят круглыми от ужаса глазами, а потом справляются; когда дети принимают любовь и дают ответную.
«Я люблю этих детей, потому я и могу здесь работать. И я чувствую, что я нужна. Я могу и я нужна – вот что мне нравится», – говорит медсестра.
По её словам, работа в хосписе помогла ей стать терпимее и терпеливее. Она говорит, что за все эти годы точно поняла, как это – любить безусловно. И что именно мать и ребёнок учат друг друга принятию.
«Болезнь – это плохо, но она не спрашивает, к кому и когда прийти. Я научилась транслировать любовь, и я понимаю, что этот ресурс, если делиться – любовью, открытостью, теплотой, участием, состраданием, милосердием, сопереживанием, – неисчерпаем», – убеждена медсестра Ирина Зуева.
Фото: Фёдор Шумилов
