Второй ребёнок – это как переписывать сделанную домашку на чистовик, в красивую тетрадку. Это как попасть в 30 лет опять за парту своего первого класса. Это же и правда отпуск!
Ася Явиц, мама будущего дирижёра Мариинского театра (три года девять месяцев) и нейрохирург тоже чего-нибудь престижного (четыре месяца), автор телеграм-канала «Будни плохой матери», написала для НЭН колонку на насущную для многих тему: откуда, блин, берутся вторые дети и как вообще на них решаются. Если не вдохновитесь, то хотя бы посмеётесь.
С первого ребёнком у нас был такой классический ад – никакого сна, круглосуточный плач, больная жизнь, социальная изоляция, победа с бабушками про водичку и далее по списку. Поэтому мы решили, что уж по второму разу мы точно сдохнем, но справимся.
И вот, когда родился второй ребёнок, я первый месяц постоянно ловила себя на мысли: а почему я вообще уходила с первым в декрете – столько же свободного времени с младенцем!
И почему я не помешала помыть голову? С друзьями почему не встретилась? Много, много вопросов, давайте попробуем систематизировать – почему. А вы прочтёте и тут же побежите жертвовать остатками презервативов в фонд борьбы с подростковыми беременностями.
Читайте также: А ты был когда-нибудь счастлив?
Опыт, ага
Второе повышение – это как переписанную домашку на чистовик, в красивую тетрадку. Это как попасть в 30 лет опять за парту своего первого класса. Это же и правда отпуск! Хорошо, возможно, ты не справишься с заданием по окружающему миру с первого раза. Но ты умножил 3 на 4 бесконечное количество раз, ты умеешь сидеть за партой, слушать учителя, плевать на насмешки семилетних одноклассников – это уже немало.
Задание – ну нагуглишь в конце концов. Ты же уже умеешь правильно гуглить! Или… ты просто его не сделаешь и НИЧЕГО НЕ СЛУЧИТСЯ. Ты уже знаешь.
Ты уже знаешь, что ребёнок не умрёт, если икает больше минут. Да, даже если на всю квартиру. Папа знает. И даже бабушка это тоже знает (ну почти). Ты уже знаешь, что ребёнка, по сути, важно вовремя укладывать спать, кормить, переодевать и иметь возможность улыбаться. И делаешь это всё автоматически точно – так, что даже свободное время остаётся.
Ну, оставалось БЫ, если бы не старший. С ним-то всё по-прежнему в первый раз. Даже если ему 40. К первому кризису среднего возраста у ребёночка тоже нужно подготовиться.
У меня вообще-то принципы
Я помню ночь, когда я стала матерью. У каждой мамы такая есть – и это не ночь родов. Когда моему первому сыну был месяц, муж уехал в другой город по работе. В три дня вечности.
И в первую же ночь ребёнок орал криком с трёх ночи до шести утра. В эти три часа я пела, качала, давала грудь, не давала грудь, решила поставить газоотводную трубку, боялась, всё-таки ставила, впадала в панику, что я ему что-то там повредила, обнимала, трясла, орала, умоляла замолчать, Хотела выйти в окно, опять пела…
Когда моему второму ребёнку было две недели, и мужу опять пришлось уехать – новый сын, конечно, тоже истошно заорал в три часа ночи, и успокаиваться грудью в его планы не входило. Незрелость ЖКТ, тоска по отцу или острая необходимость размять связки – кто разберёт? А у меня тут в двух метрах спит старший. А за стенкой – родители, которым утром на работу.
И (помните подзаголовок? у меня принципы!) я больше не собираюсь терпеть этот вой три часа. Поэтому я поставила газоотводную трубку (ну, мало ли всё-таки ЖКТ), особо не помогло, поэтому я замотала его в одеяло, сунула свои ноги в угги, накинула куртку на лифчик для кормления и выбежала гулять.
Да, в три часа ночи. Он уснул за минуту, а я погуляла перед подъездом ещё минут пять и, довольная, вернулась спать вместе с ним до утра.
Читайте также: Ребёнок подрос, но всё ещё спит с родителями. Это нормально?
После того как я провела первые полтора месяца жизни первого ребёнка в кромешном аду, потом ещё два – просто в аду, и потом ещё почти два года – без особой социализации в четырёх стенах, я кое-что наконец поняла. Про себя.
Я поняла, что никогда больше я не сяду на гребаный фитбол (извините). Я поняла, что никогда больше я не буду интенсивно укладывать ребёнка спать больше 15 минут. Я буду мыть голову тогда, когда захочу. Такая вот я дерзкая, ух!
И если кондиционер я буду смывать уже под плач – ну, значит, под плач, от одной минуты ребёнок не разочаруется в этом мире.
Я больше не буду отказываться от общения с друзьями (поберечь ребёнка? Не нести его на день рождения в три недели? Не, не слышала), от походов в кафе, от встречи с подружкой в баре, от поездок в метро и на такси, от выступлений и рабочей конференции в конце концов – ребёнок в слинге/коляске ещё никому не мешал. Соской клянусь.
Возможно, если бы эти истины были открыты мне сразу, как только родился первый, – у меня было бы уже десять. Так что хорошо, что не были.
Самый сложный переход
Самый сложный переход – это с нуля детей на одного. А все остальные – на второго, третьего, восьмого – уже халява. – Считает мой муж. Вот он, видимо, и будет рожать нашего третьего ребёнка. И восьмого сразу тоже.
На самом деле, конечно, с каждым следующим есть свои фишки (ну там с тремя уже в седан не влезть всей семьей, с пятью – в лифт, а с восемью – к маме на коленки, даже если за каждую беременность продолжать набирать по двадцатке), но глобальный переход действительно один: из мира ответственности только за себя в увлекательный мир подгузников и музыкальных горшков.
1
Так что при рождении второго ребёнка (третьего, десятого) точно не будет такой масштабной перестройки жизни, как при рождении первого. А это был, наверное, главный мой страх, даже страшнее возвращения дробного сна.
И важно: остальные родственники уже тоже оправились от шока в результате приобретения новых статусов. Папа, бабушка, дедушка… А кто-то уже и прабабушка не первый год. Как сказала мне моя бабушка (она же – прабабушка моих детей): «Вот просыпается однажды утром, а твой ребенок – бабушка. С этой мыслью надо ещё не раз переспать».
За год (как минимум) разница между детьми все родственники наблюдают переспать со всеми возможными частотами неоднократно, и коммуникация заметно заметна.
Окситоциновое мимими
В прошлый раз у меня было экстренное кесарево под общим наркозом, и как-то окситоцин в мой мозг не пошел на пользу. Первые два месяца мне было ну очень плохо физически (да и психологически), настолько, что я понять не могла: почему все вообще умиляются свои (а тем более чужим!) дети. Что в них такого-то?
Просто маленькие орущие монстры, пришедшие в этот мир, чтобы ознаменовать окна вашей жизни. Ну, событийной ее части. И теперь у тебя весь день раздроблен на кусочки по два-три, и всё циклично: покормила, переодела, уложила, покормила, переодела час, повесилась…
Читайте также: Успокаивающие занятия с ребёнком перед сном. Топ-54
А со вторым ребёнком кесарево было уже плановым, и в реанимации я своими глазами увидела, как мне вкалывают окситоцин. Ну и видимо, он меня до сих пор не отпускает (младшему четыре месяца). Он же та-а-а-а-ак улыбается. И та-а-а-ак пахнет.
А потом сядет, пойдёт, начнётся какой-нибудь мерзкий кризис, женится… и всё! Ну хочет он раз в какое-то время поесть – что мне, сложно? (хотя кормить опять больно, да, но я же помню, что это пройдёт).
И если пока сделать его счастливым так просто, то почему бы не сделать? Особенно, если в этот раз он не требует отдавать взамен свою собственную жизнь, кошелёк, молодость, счастье, здоровье… Чего требует-то, если всё забрал первопроходец, ха-ха.
