Когда я была маленькая, фильмы не маркировали по возрастам. Дети спокойно смотрели со взрослыми по телевизору даже самые тяжёлые картины о войне. Многим потом снились кошмары с немцами. Сейчас родители внимательнее следят за тем, что смотрит ребёнок. Но кошмары продолжаются.
Загадка легко разрешится, если мы посмотрим, как проходят линейки в школах и даже детских садах, приуроченные ко Дню Победы. Моя дочь, например, была очень впечатлена рассказом, в котором фигурировал запах сгоревшей человеческой плоти. О зверствах фашистов рассказывается не просто подробно, а в таких красках, которые и взрослого заставят поседеть.
Но для взрослых седеть естественно, а с детьми происходит вот что:
- Или в этом месте год за годом протирают незаживающую рану, вечную язву, каждое новое прикосновение к которой (а оно происходит каждый май, конечно) причиняет мучительную боль.
- Или срабатывают защитные механизмы, нарастает мозоль, и дети становятся равнодушны, буквально бесчувственны. Ужасы войны воспринимаются как формальность, деталь речей на официальных мероприятиях.
Я знаю родителей нескольких детей, которым снятся кошмары «с немцами». И не могу поверить, что мои предки сражались за то, чтобы немцы оставались кошмаром детских снов, чтобы дети продолжали бояться их почти так же, как если бы эта война не закончилась.
Но не говорить о такой важной вехе истории – особенно если рассказывать о ней ребёнку всё равно будут другие – невозможно. Как же это сделать? Так, чтобы он понял о войне достаточно, и так, чтобы военные кошмары не омрачали мирное детство?
Фёдор Решетников «Достали языка»
Первое. Разные вещи надо узнавать в разном возрасте.
Детсадовцам не надо ничего знать о горах мертвецов. Ученикам младших классов – о выходящих наружу кишках или том, как собаки рвут людей на куски. Младшим подросткам рано знать о том, как сходящие с ума из-за голода люди в Бабьем Яру пытались съесть сжигаемые трупы, потому что они пахли жареным мясом.
Вы же выбираете, какие детали криминальных новостей или фильмы с какими подробностями не стоит показывать ребёнку? Тут то же самое.
В пять лет нормально знать, что на страну напали и хотели тут почти всех убить. В младших классах – что массовые убийства начались на оккупированных территориях практически сразу. Без самых кровавых подробностей. И так далее.
Второе. Историю страны всегда лучше изучать через историю семьи.
Найти семью, чья жизнь в Великую Отечественную не изменилась никак, в России очень трудно. Накануне праздника или на сам праздник достаньте (если есть) старые фотографии, вспомните по именам родственников, чьи судьбы помните, и расскажите, что они делали в войну.
Огневой фронт или трудовой равно достойны упоминания. Если они вам рассказывали подробности, какие-то детали – расскажите и вы. О том, что ели и как искали еду, как затемняли окна или заклеивали их крест-накрест, от взрывов. О том, как ходили в школу и как вели хозяйство. О том, как война повлияла на поведение выживших уже в мирное время. Опускайте только те подробности, которые по возрасту детям рано знать.
Читайте также: Как же комфортно жить в доме, где есть эмоциональная безопасность
Можно начертить карту: прабабушку унесло эвакуацией вот сюда, в страну, где растят хлопок, а другая прабабушка рыла линию укрепления вот здесь, под Москвой, а прадедушка начал войну здесь, вот здесь был ранен и чудом остался жив, здесь закончил воевать.
Прадедушку моей дочери долго искали. Он исчез в войну. У многих есть такая история. Можно спросить: «Как думаешь, сколько его искали?». Дочкиного прадедушку – семьдесят лет. И нашли. Он сейчас лежит за границей, в Беларуси, в братской могиле. Мне кажется, это дало ей больше в её возрасте, чем любые фразы про тысячи сгинувших.
1
Третье. Ребёнку важно чувствовать связь с историей.
История никуда не исчезает из нашего «вокруг», и ребёнку важнее чувствовать эту связь, чем слышать какие-то фразы, мало, как ему кажется, связанные с нашей реальностью, с тем местом и временем, в которых он живет. В Москве и Подмосковье, в Ленобласти, возле многих других российских городов есть места, где всё ещё видны заросшие блиндажи или где искатели до сих пор выкапывают для перезахоронения человеческие кости.
Мы живём на этих костях (и благодаря тем, кому они принадлежали). Мы ходим по земле, по которой восемьдесят лет назад ходить спокойно, во весь рост, невозможно было, надо было бегать от окопа к окопу или от блиндажа к блиндажу. Стоит пройти год за годом все эти места ногами с ребёнком. Не обязательно именно в день праздника.
Да, он не поймёт произошедшего во всём объёме. Может, сначала не будет понимать вообще. Это вопрос психического созревания. Многие вроде нестрашные вещи, которые мы узнаём в детстве, сполна мы осознаём, только взрослея. Так и должно быть. Человек познает мир всю свою жизнь. Даже те его стороны, про которые прежде как будто уже знал.
Четвёртое. Держите руку на пульсе.
Единственный способ убедиться, что твоему первоклашке не станут рассказывать в подробностях о костях, торчащих из сгоревших и замученных перед тем людей, это войти в группу подготовки линейки в школе. Участвовать в выборе репертуара и объяснять этот выбор.
Это непросто, но необходимо. Если за тем, как нашим детям будут рассказывать о войне, проследим не мы, обязательно найдётся кто-то другой. А ребёнок вместо того, чтобы обретать связь с прошлым и понимание того, что произошло, будет просыпаться ночами в слезах так, будто от немцев его так и не спасли.
mamsila.ru
