А вы знали о Василии Меркурьеве? Ну, о детях. Знали, да?
Потому что я сейчас сижу в некоторой оторопи и всерьёз боюсь, что у меня провал в памяти. Может ли быть, что я знала, но забыла? Я же помню, как когда-то передачу о нем смотрела с живейшим интересом, подробную, биографическую... Но ведь таких подробностей забыть никак нельзя! А я прочла, как впервые.
Я Меркурьева очень люблю в двух ролях. Очень люблю его Мальволио в «Двенадцатой ночи», во-первых. Потому что бесконечно радуюсь способности фактурного, статусного пожилого актера сыграть смешное, трогательное и нелепое. И очень люблю его роль отца Бориса в «Летят журавли». Всё остальное – не очень люблю, «Небесный тихоход» там, «Верных друзей»... Ну и Василий Васильевич мне всегда казался таким благополучным, обласканным и некоторым образом очень харАктерным и характЕрным артистом для своего времени.
Что его жена – дочь Мейерхольда, это я знала. Но никогда как-то не задумывалась о том, что только статус мужа (лауреата трёх Сталинских премий) её уберег от репрессий. Почему не задумывалась – не знаю. И о том, как там вообще обстояли дела в лихие годы, тоже не задумывалась. Меркурьев для меня был – как Черкасов, Орлова с Александровым, такой... постамент...
А там, оказывается, вон что. Почитала о его семейной истории, подробностей много, и важных, и значимых, но меня особенно глубоко две линии тронули.
Во-первых, братья. Вся история страны в судьбах.
- Старший брат Леонид погиб в Первую мировую.
- Следующий, Александр, умер в блокаду от голода в Ленинграде, где был директором хлебозавода (простая строчка, а в глазах темнеет).
- Следующий, Евгений, композитор, эмигрировал после революции с дядей-немцем за границу.
- Пётр в 1939-м репрессирован, умер в тюрьме.
- Был ещё Владимир, умер ребёнком.
Так вот. Как там было. Меркурьев женился на Ирине Всеволодовне в 1934 году. Теснейше подружился с гениальным тестем. В 1935 году родился первый ребёнок, дочь Анна.
В 1939 году арестовали и убили брата Петра, его жена тяжело заболела. Меркурьев взял к себе и усыновил троих племянников – девятилетнего Виталия, трёхлетнего Евгения и Наталью (не знаю, сколько ей было).
Дальше в том же 1939 году арестовывают и казнят Мейерхольда и убивают Зинаиду Райх. Дальше в 1940-м рождается вторая дочь Екатерина – то есть, когда весь этот кошмар происходил, Ирина Всеволодовна была беременна.
Дальше сразу война. Дальше в 1943-м рождается третий сын, которого назвали Петром, и никак иначе (рождается, причём, в буквальном смысле за кулисами в театре, в эвакуации под Томском).
Итого – уже шестеро, да каких шестеро, в каких обстоятельствах шестеро. А дальше ещё круче.
В эвакуации Василий Васильевич и Ирина Всеволодовна берут в семью ещё приёмных детей (в разных источниках пишут по-разному, не то двоих, не то троих) – эти дети потерялись, отстали от поезда. Привозят их в Ленинград, воспитывают у себя, пока счастливым образом в 1947-м не нашлась их мама (потому что Меркурьев рассказал о детях по радио, и она услышала).
Кадр из фильма «Небесный тихоход»
У них вообще всё время кто-то жил. Например, Ирина Всеволодовна из эвакуации привезла полностью в Ленинград из Новосибирска коллектив самодеятельного театра, и этот коллектив полностью же поступил в театральный на второй курс. А общежитие ещё не открылось, и где студенты жили первое время? У Меркурьевых. Вдобавок к тринадцати членам семьи, родным и приёмным (с ними жили также мама Василия Васильевича, между прочим, немка, и ещё одна племянница).
И зэков, возвращавшихся из сталинских лагерей, у себя селили – на месяцы. И всё время каких-то нуждающихся привечали. И ещё и кошек, и собак брали с улицы. И ещё вечно коллеги ночевали, а в гости приходили... просто вообще все, от художников до милиционеров.
И здесь настолько есть ещё трогательная деталь! Это сын Меркурьева Пётр Васильевич рассказывал:
«Первое время мы жили в трёхкомнатной квартире — каждая комната где-то по 15 метров. А в соседней квартире, большой — там общая площадь была где-то 80 метров, — жил Александр Александрович Брянцев, основатель ленинградского ТЮЗа.
Однажды Брянцев зашёл к нам в квартиру попросить что-то у моей бабушки — лук или что-то в этом роде. Бабушка пригласила его на кухню, и они пошли мимо всех комнат. Брянцев увидел весь наш табор. И, когда бабушка его провожала, он сказал: «Анна Ивановна, скажите Васе: пусть ко мне зайдет, когда вернется из театра». Папа пришёл после спектакля, бабушка сказала о просьбе Александра Александровича. Папа сразу пошёл к нему, постучал — звонков тогда ещё не было.
Брянцев открыл дверь, пригласил его и говорит: «Вася, нам со старухой такая большая квартира ни к чему, а тебе с твоим табором — в самый раз. Давай переезжай. А чтобы ты не передумал наутро, переезжай прямо сейчас». И ночью состоялся переезд!»
И поменялись квартирами. Вы можете себе такое представить?!
Да, а Ирина-то Всеволодовна была же поражена в правах как дочь врага народа. Когда они в Ленинград вернулись, ей везде в работе и отказали. И никуда не брали 12 лет, пока наконец Мейерхольда не реабилитировали. И всё это время эту огромную семью содержал один-единственный Василий Васильевич.
И там чего только не было – и болезни серьёзные, и чудовищно много работы, хлопот и ответственности.
И очень большая была любовь, как все говорят, между Василием Васильевичем и Ириной Всеволодовной, очень большая и очень долгая, до самого конца.
Потрясающая была личность Ирина Всеволодовна, очевидно. 44 года прожили. Когда к врачу приходили (они вместе ходили), и тот спрашивал Меркурьева, где, что и как болит, тот, соответственно, спрашивал жену: «Ириша, как у меня болит?» – и та рассказывала.
И ещё его все вечно о чём-то просили, и он ходил и просил для всех. Один раз достал два вагона семенного гороха для Ленинградской области у министра сельского хозяйства, например. Вы понимаете? У меня просто слов нет.
Вот бывает, что актёр равен своей роли. Я и не думала, что Меркурьев не просто равен, а даже больше роли Фёдора Ивановича Бороздина, хирурга из «Летят журавли», ещё больше, чем Бороздин. Он же играет там нравственное мерило, по сути. А он и в жизни – нравственное мерило, выходит.
Какой же человек, а?!
1
